Иллюминаты - исторический факультет МГГУ
Голосование
Сколько Вам лет?
 
Поддержать проект

41001256377755

Троцкий, Лев Давидович, род. 26 октября 1879 г. в дер. Яновке Елизаветградск. уезда, Херсонск. г. и до 9 лет жил в небольшом имении своего отца, херсонск. колониста. 9-ти лет Т. был отдан в одесское реальное училище, проучился там до 7 класса, а затем был переведен в Николаев, где и закончил свое среднее образование. Вспоминая свое детство и школьные годы, Т. рассказывает, что он очень интересовался художеством, рисовал цветными кзрандашами и считался будущим художником. Но никакого дарования в этом направлении в дальнейшем у себя совершенно не обнаружил. В реальном училище к рисованию относился даже скорее как к обузе, хотя вообще был прилежен; более всего увлекался писанием сочинений, весьма мечтал о будущности писателя. Писал, конечно, и стихи. Переводил на украинский язык басни Крылова. Издавал с второклассниками и третьеклассниками журнал. Все, как полагается. Из второго класса был исключен (временно) за протест против швейцарца Бернарда,учителя французского языка (Г. Устинов. „Л. Д. Троцкий", стр. 31). Из пятого класса Т. опять едва не был исключен за новый протест против преподавателя русской словесности, однако дело ограничилось лишь карцером и тройкой за поведение. По окончании училища Т. пытается поступить вольнослушателем на математ. факультет. К этому периоду относится начало его общественно-политической деятельности. Переведясь в Николаев, Т. попадает в среду революционно-настроенной молодежи, но в первое время считает себя скорее противником марксизма, чем марксистом.

Эта молодежь вскоре заводит связи с николаевскими рабочими „Я удивляюсь, - вспоминает по этому поводу Т., - с какой легкостью нам, небольшому кружку юношей, удалось войти в доверие николаевских рабочих - среды довольно культурной, идейной, затронутой разными видами сектантства в старшем поколении и атеизмом - в младшем. Об организации „Южно-русского рабочего союза" я рассказал в небольшой брошюре, которая была издана за границей издат. „Рабочее дело". Николаевская организация заключала в себе в 1897 г. 250 рабочих, что по тому времени было весьма много. Николаевским рабочим я был известен под именем Львова. Мы вели кружковые занятия, устраивали небольшие массовки в лесах, издавали прокламации, газеты. Политическое невежество масс было весьма глубокое. В сущности я ни одной революционной книги тогда не читал. Даже с „Коммунистическим манифестом" познакомился впервые, читая и раз'ясняя его в кружках". (Ibid. 32). Организация, о которой рассказывает Т., перебросилась и в Одессу, и ему пришлось служить связующим звеном между одесской и николаевской группами. О деятельности кружка вскоре проведали власти, в организации нашлись провокаторы и предатели. „Ареста [720] ждали мы со дня на день,- рассказывает Т.; - так как в Николаеве всех нас называли по именам, то мы считали „неудобным" уклоняться от ареста, ежели он обрушится на организацию. 28 января 1898 г. я был арестован в имении какого-то помещика Соковнина, где по пути из деревни отца остановился у Франца Францевича Швиговского, который служил у помещика садовником". (Ibid. 33).

Этот Швиговский был центром николаевской революционной молодежи. За арестом последовали переселения из одной тюрьмы в другую: просидев некоторое время в николаевской тюрьме, Т. был переведен сперва в херсонскую, затем в одесскую тюрьму, где и пробыл около двух лет. Здесь последовал приговор о высылке Т. на поселение в Восточную Сибирь на 4 года и вслед за приговором - длившееся месяцами пребывание в московской, иркутской и александровской пересыльных тюрьмах. В тюрьме Т. становится марксистом. „Решающее влияние, - рассказывает он по этому поводу, - на меня оказали два этюда Антонио Лабриола о материалист. понимании истории. Только после этой книги я перешел к Бельтову и к „Капиталу". (Ib. 34). На время ссылки падает начало литературной деятельности Т. „Во время первой ссылки, - говорит он, - я вышел, так сказать, на литературную дорогу. Начал с корреспонденций, затем перешел к статьям в иркутской газ. „Восточное Обозрение". Тогда стал подписываться Антид Ото - псевдоним, которым я долго пользовался и позже в легальной русской печати" (Ib. 34). Пробыв около двух лет в ссылке в селе Усть-Кут Иркутской губ., Т. в августе 1902 г. бежит через Иркутск в Самару с поддельным паспортом на имя Т., впоследствии ставшего его общеизвестным псевдонимом (его семейная фамилия - Бронштейн) „Я сам вписал это имя в имеющийся у меня паспортный бланк, - рассказывает Т., - я назвал себя по имени старшего надзирателя одесской тюрьмы". (Ib. 34). По пути из ссылки Т. заводит связи с сибирским социал-демократич. союзом в Иркутске и с центральной группой организации „Искра"' в Самаре. Выполнив некоторые поручения этой группы в Харькове, Полтаве и Киеве, Т. переходит австрийскую границу и направляется в Вену, где знакомится с Виктором и Фридрихом Адлерами. Отсюда он едет в Лондон, где в то время находилась редакция „Искры", руководимой жившими в Лондоне Лениным, Мартовым и Засулич, при сотрудничестве живших на континенте Плеханова, Аксельрода, Потресова. „В Лондон я приехал осенью 1902 г., - вспоминает Т., - должно быть, в октябре ранним утром. Нанятый мною мимическим путем кэб доставил меня по адресу, написанному на бумажке, к месту назначения. Этим местом была квартира Владимира Ильича (Ленина)". (Л. Тр., „О Ленине", 1924, стр. 10.)

Ленин устроил новичку подробный „экзамен по всему курсу", в особенности интересуясь отношением русских социал-демократов к теоретическому спору между Каутским и Бернштейном. „Я рассказал, - говорит Т., - как мы читали книгу Бернштейна и ответ Каутского в московской тюрьме и затем в ссылке. Никто из марксистов в нашей среде не поднимал голоса за Бернштейна. Считалось как бы само собою разумеющимся, что Каутский прав. Но связи между теоретической борьбой, развертывавшейся тогда в международном масштабе, и нашими организационно-политическими спорами мы не проводили никакой и даже над ней не задумывались". (Ib. 12). „Насчет моей дальнейшей работы разговор был в этот раз, разумеется, лишь самым общим", вспоминает Т. „Я хотел прежде всего ознакомиться с вышедшей литературой, а затем предполагал нелегально вернуться в Россию. Решено было, что я должен сперва „осмотреться". (Ib. 12). „Так начался короткий лондонский период моей жизни. Я принялся с жадностью поглощать вышедшие номера „Искры" и книжки „Зари". К этому же времени относится начало моего сотрудничества в „Искре". (Ib. 13). „В лондонский период, как и позже в женевский, я гораздо чаще встречался с Засулич и с Мартовым, чем с Лениным. Живя в Лондоне на одной квартире, а в Женеве обедая и ужиная обычно в одних и тех же ресторанчиках, мы с Мартовым и Засулич встречались несколько раз в день, тогда как с Лениным, который жил семейным порядком, каждая встреча вне официальных заседаний была уже как бы маленьким событием". (Ib. 16). „Сложные отношения, существовавшие между членами редакции, становились мне доступны лишь постепенно и не без труда. Я брал „Искру" как целое, и мне в те месяцы была чужда и даже как бы внутренне враждебна мысль искать в ней или в ее редакции различные тенденции, оттенки, влияния и пр." (Ib. 18). Ко времени сотрудничества в „Искре" относятся и первые выступления Т. с докладами в русских колониях в Брюсселе, Льеже и Париже. В связи с переездом редакции [721] в Женеву туда же переезжает и Т. Здесь он встречается с остальными видными деятелями „Искры": с Плехановым и Аксельродом и др. Однако, отношения с Плехановым, холодные и официальные с самого начала, не налаживаются и в дальнейшем. О семье Аксельрода Т., наоборот, вспоминает с теплым чувством, отмечая господствовавшую у них атмосферу простоты и искреннего товарищеского участия. После своего приезда за границу Т. выступает в роли представителя сибирского соц.-дем. союза на II с'езде РСДРП. В полемике по вопросу о партийном уставе, расколовшей партию на фракции „большинства" и „меньшинства" (или оппозиции) II с'езда, Т. примыкает к последним, отстаивая положение Аксельрода о допущении в партию всех, работающих под руководством пзртийной организации, в противоположность предложению Ленина, стремившегося, в целях более „жесткой" организации, ограничить состав членов партии только кругом лиц, принимающих активное участие в самой организации. После с'езда Т. продолжает сотрудничать в „Искре", перешедшей в руки меньшевиков, и вступает в тот меньшев. центр, который был образован тотчас же для борьбы с большев.; мало того, Т. принимает участие в выработке тех мер, которые сводились к тому, чтобы всюду, начиная сверху и кончая низовыми организациями, были образованы в противовес большевикам, меньшев. группы, была создана в случае надобности своя меньшев. пресса и т.д. Однако, в 1904 г. Т. отходит и от меньшевиков, расходясь с ними по вопросу о возможности соглашений с либеральными партиями. В эти годы его политические взгляды складываются в „теорию перманентной революции", которую он, вместе с Парвусом, отстаивает в ряде брошюр и статей. „В отношении оценки внутренних сил революции и ее перспектив", - характеризует свои взгляды Т., - „автор не примыкал в тот период ни к тому, ни к другому из главных течений в русском рабочем движении. Защищавшаяся автором точка зрения может быть схематически формулирована так: начавшись как буржуазная по своим ближайшим задачам, революция скоро развернет могущественные классовые противоречия и придет к победе, лишь передав власть единственному классу, способному стать во главе угнетенных масс, т.-е пролетариату. Встав у власти, пролетариат не только не захочет, но и не сможет ограничиться буржуазно-демократической программой. Он может довести революцию до конца только в том случае, если русская революция перейдет в революцию европейского пролетариата. Тогда буржуазно-демократ. программа революции будет преодолена вместе с ее национальными рамками, и временное политич. господство русского рабочего класса развернется в длительную социалистическую диктатуру" („Итоги и перспективы", М., 1919 г., стр. 4).

После 9 января Т. возвращается в Россию и работает сперва в Киеве, затем в Петербурге, поставляя литературный материал для нелегальной типографии центрального комитета РСДРП. В 1905 г. он входит в петербургский совет рабочих депутатов и после ареста Хрусталева-Носаря избирается (в составе президиума из трех лиц: Т., Злыдиев, Сверчков) его председателем. В это время он издает вместе с Парвусом „Русскую Газету" и принимает ближайшее участие в газете „Начало". В декабре 1905 г. Т. подвергается аресту вместе с другими членами петербургского совета. В октябре 1906 г. петербургская судебная палата приговаривает главных обвиняемых к лишению всех прав и к ссылке, на поселение. Т. высылается в Обдорск, Тобольской губ., но бежит из Березова, не доехав до места назначения. На Лондонском с'езде в 1907 г. Т. возглавляет группу „центра", не примыкая ни к большевикам, ни к меньшевикам. Однако, по одному из самых острых вопросов на с'езде, а именно по вопросу об отношении к буржуазным партиям, Т. приближается к взглядам Ленина. После с'езда Т. поселяется в Вене, поддерживая тесную связь с русскими товарищами и с левым крылом германской социал-демократии. Во время Балканской войны Т. едет корреспондентом сперва в Сербию и Болгарию, а затем в Румынию, завязывая связи с балканскими социалистами. В 1908 г. Т. вместе с А. Иоффе издает газ. „Правда". „Пр." была газетой меньшев. организации украинск. с. - д. „Спилка" и издав. в Львове. Став во главе „Пр." в 1908 г., Т. в Вене, куда было перенесено изд. „Пр.", организовал группу меньшевиков-литераторов, которые и проводили взгляды, характеризуемые Т. и его сторонниками, как взгляды группы, ведущей „не фракционную линию", а на самом деле группы, поддерживавшей меньшевиков. Попытки Л. Б. Каменева склонить Т. к решительному переходу на сторону большевиков не увенчались успехом, несмотря даже на то, что Каменев добился согласия большевистского тогда ЦК РСДРП, быть представителем большевиков в ред. [722] венской „Пр."; из этой затеи и ничего не вышло, и Каменев был отозван из ред. венской „Пр.".

В 1909 г. Т. уже определенно и решительно переходит на сторону меньшевиков. Центральным вопросом партийной жизни этого периода является вопрос об отношении к вызванному реакцией стремлению выйти из подполья и ликвидировать нелегальную организацию партии. Этой позиции придерживается правое крыло меньшевиков. Обратную крайность по отношению к „ликвидаторам" представляет собой группа „левых большевиков", „отзовистов-ультиматистов". Против ликвидаторов борется и основное ядро большевиков. Т. высказывается за необходимость примирения враждующих групп. В сентябре 1912 г. большевики собрали совещание в Кракове. Здесь были представители действовавших в России нелегальных организаций, здесь был учтен революционный опыт и практика этих революц. организаций и намечена марксистская классовая революционная тактика. В противовес большев. тактике и большевикам, подготовлявшим Краковское совещание еще в январе 1912 г., Т. и меньшевики-ликвидаторы составили так наз. организационный комитет (ОК) по созыву Всеросс. конференции. В этот ОК вошли троцкисты, меньшевики-ликвидаторы, грузинские меньш., меньш. латыши, впередовцы (большевики-ликвидаторы) и бундовцы. В августе открылась конференция, но, несмотря на все усилия руководителей блока (Т., Мартова и Дана) собрать всю партию, это не удалось: отказались участвовать в этой конференции прежде всего Плеханов, боровшийся тогда с ликвидаторами, затем ушли и впередовцы (большев.-ликвидаторы). Представителей нелегальных большев. организаций на конференции не было, присутствовавший представитель нелегальной организации Поляков оказался провокатором. Конференция была явно ликвидаторской, антибольшевистской, что видно хотя бы из того, что, вместо требования созвать Учредительное собрание конференция выдвинула лозунг полновластной Государств. Думы, вместо конфискации всей земли - пересмотр земельных законов третьей Госуд. Думы и т. д. Созданная августовским об'единением газ. „Луч" была настолько ликвидаторской и безпринципной, что из газеты и блока ушел даже грузинский меньшевик Н. Жордания, ушли и латыши, как только в 1914 г. в ЦК латышек, партии были избраны большевики, ушел и сам Т. В 1914 г. Т. основывает новый журнал „Борьба", в котором проводит все ту же линию венской „Правды", „не фракционную линию", поддерживавшую меньшевиков. После об'явления войны Т. вынужден был покинуть Вену 3 августа (н. ст.). Он переехал в Цюрих, где издал брошюру „Der Krieg und die Internationale", направленную против политики немецкой социалдемократии. В ноябре 1914 г. он переехал во Францию в качестве корреспондента „Киевской Мысли". Одновременно с этой работой Т. участвовал в редакции ежедневной с.-д. газеты „Наше Слово". „Наше Слово" вышло в конце января 1915 г. После ухода из „Наше Слова" Мартова Т. остался главным руководителем журнала и тем более характерно, что именно в это время, по словам самого Т., было три пункта, по которым „Наше Слово" и, стало быть, Т. расходились с большевиками. „Эти пункты касались пораженчества, борьбы за мир и характера грядущей русской революции". Большевики были пораженцы, Т. пораженчеству противопоставлял борьбу за мир, вместо больш. лозунга „гражданской войны", вместо диктатуры пролетариата и крестьянства, Т. выдвигал лозунг социалистич. диктатуры. В сентябре 1915 г. Т. принимал участие в Циммервальдской конференции. В конце сентября 1916 г. Т. был выслан из Франции. Так как он отказался добровольно покинуть пределы Франции, требуя пред'явления определенных обвинений, то два полицейских инспектора вывезли его на границу Испании. В Мадриде он был арестован и через три дня ему предложено было выехать в Америку. В середине января (нов. ст.) 1917 г. он высадился с семьей в Нью-Йорке. Как только разразилась русская революция, Т. отправился в Европу (в конце марта нов. ст.). В Галифаксе (Канада) английские военно-полицейские власти задержали его и еще пять пассажиров, русских эмигрантов, на основании „черных" списков, составлявшихся русскими охранно-дипломатическими агентами. После месячного заключения в Канаде, он был освобожден по требованию Временного Правительства и прибыл в Петроград в первых числах мая по ст. стилю. В Петрограде Т. примкнул к организации об'единенных социал-демократов интернационалистов („междурайонный комитет"). Позицию этой организации Т. характеризует так: „Отношения этой организации, имевшей совершенно самостоятельный характер, к партии с.-д. большевиков были вполне дружественными. Я считал, что принципиальные разногласия, отделявшие нас [723] раньше от большевиков, изжиты, и потому настаивал на необходимости скорейшего об'единения..." „Политическая линия нашего поведения была в общем и целом та же, что и у большевиков. Я лично выступал в своих статьях в журнале „Вперед" и в своих речах за переход всей власти в руки Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов". (Л. Троцкий. Сочин., т. III, ч. I, стр. 193). В июле 1917 г. Т. формально переходит к большевикам. Переход Т. к большевикам происходил, однако, с известными колебаниями. Мотивом к переходу, по признанию самого Т., было то обстоятельство, что будто бы большевики разбольшевичились. Т. прямо заявлял, что он назвать себя большевиком не может.

Т. принимает деятельное участие в подготовке Октябрьского переворота; после июльского выступления подвергается аресту и около двух месяцев проводит в тюремном заключении. 23 сентября 1917 г. он избирается председателем петроградского совета, а в октябре играет руководящую роль в петроградском революционном комитете, организующем вооруженное восстание. После Октябрьского переворота Т. становится народным комиссаром по иностранным делам и едет в Брест для мирных переговоров с Германией, отказываясь, однако, подписать мир. В дальнейшем Т. занимает посты наркома путей сообщения, наркома по военным и морским делам и, наконец, назначается председателем Революционного военного совета. На VI с'езде коммунистической партии Т. избирается членом Центр. комитета. За время своего пребывания в партии Т. принимает участие в ряде всероссийских дискуссий: о Брестском мире, о профсоюзах, о „партаппарате", о „плане" и т. д.

Разногласия Т. по вопросу о Брестском мире были в сущности ухудшением позиции „левых" и кратко формулировались: „войны не вести, мира не подписывать".

Разногласия по вопросу о професс. союзах сводились к тому, что Т. приемы военного коммунизма переносил в сферу хозяйственных отношений, отстаивал идею огосударствления професс. организаций, сращивания их с государств. органами и, т. обр., бюрократизации их путем перетряхивания методами военного коммунизма. Ленин в своей брошюре по поводу этой дискуссии очень ясно и определенно охарактеризовал линию Т. как линию фракционную, со своей платформой, со своим центром и т. п. В 1923 г. Т. принял участие в дискуссии о партийном строительстве, обвиняя ЦК партии в зажиме, в перерождении руководящих органов партии, в партийную бюрократию, требуя свободы дискуссии и фракций. В противовес вырождавшейся якобы старой гвардии, Т. выдвигал курс на молодежь, на молодые кадры партии. На ряду с этой критикой „зажима" и перерождения партийного аппарата оппозиция выдвигала и экономич. платформу так. наз. социалист. накопления за счет крестьянства.

Вместо ленинской линии - смычки пролетариата с крестьянством - оппозиция выдвигала идею о пожирании и уничтожении мелкого крестьянского хозяйства.

В 1924 г. вышел сборник статей Т. с его предисловием „Уроки Октября". В этом предисловии подвергалась пересмотру вся большевистская концепция революции и в основу оппозиционной платформы клалась гипотеза перманентной революции, т.-е. основное заблуждение Т., его недооценка роли крестьянства в революции.

Из этого основного неправильного положения вытекали и дальнейшие неверные положения - о роли професс. организаций и задачах Коминтерна на Западе и Востоке, о роли и значении партии, об аппарате партии и ее руководящих органов, о демократии и т. п. Это и привело в конце-концов к образованию второй троцкистской партии, к борьбе этой партии против ЦК ВКП (б), к открытым выступлениям и демонстрация против пролетарской диктатуры и против ЦК. Партия не могла ответить на это иначе, чем исключением Т. и всей опозиции из ее рядов.


В. Невский.

Текст воспроизведен по изданию: Деятели СССР и революционного движения в России. Энциклопедический словарь. - М., 1989. С. 720 - 724.

 

Dim lights

1. Рост революционного движения пролетариата во всех странах вызвал судорожные потуги буржуазии и ее агентов в рабочих организациях найти идейно-политические доводы для защиты господства эксплуататоров. Среди этих доводов особенно выдвигается осуждение диктатуры и защита демократии. Лживость и лицемерие такого довода, повторяемого на тысячи ладов в капиталистической печати и на конференции желтого Интернационала в феврале 1919 г. в Берне, очевидны для всех, кто не хочет изменять основным положениям социализма.

2. Прежде всего, этот довод оперирует с понятиями «демократия вообще» и «диктатура вообще», не ставя вопроса о том, о каком классе идет речь. Такая внеклассовая или надклассовая, якобы общенародная, постановка вопроса есть прямое издевательство над основным учением социализма, именно учением о классовой борьбе, которое на словах признают, а на деле забывают социалисты, перешедшие на сторону буржуазии. Ибо ни в одной цивилизованной капиталистической стране не существует «демократии вообще», а существует только буржуазная демократия, и речь идет не о «диктатуре вообще», а о диктатуре угнетенного класса, т. е. пролетариата, над угнетателями и эксплуататорами, т. е. буржуазией, в целях преодоления сопротивления, которое оказывают эксплуататоры в борьбе за свое господство.

Подробнее...

 
Великая Октябрьская Социалистическая Революция в России свершившаяся 25 - 26 октября (7 - 8 ноября) 1917 года бесспорно является одним из самых грандиозных событий в русской истории. В отечественной и зарубежной историографии по данной проблеме собрано и проработано огромное количество исторического материала, написано множество статей и монографий, но так и не получено однозначного ответа на вопрос: что же все таки произошло с Россией в 1917 году? Почему Российская империя, которая на протяжении 200 лет шла по пути европейского развития, завещанного ей Петром Великим, так и не сумела стать для своего народа счастливым и процветающим государством? Могучей державой, которая по своему территориальному пространству и природным ресурсам просто была обязана стать самой влиятельной страной в мире. Как случилось так, что доведенный монархическим строем до точки кипения народ, самолично «поднял на вилы» царский трон, к которому на протяжении веков относился, несмотря на все тяготы жизни, как к чему-то святому и недосягаемому?

Подробнее...

 

Михалков Никита Сергеевич в роли царя-батюшки Александра III

Введение

В каждом периоде российской истории есть белые и черные страницы. Мы не можем и не хотим делить их на свои и чужие.

Это наша история!

Ее победы - наши победы, ее поражения - наши поражения.

Мы убеждены - перестав делить прошлое, мы обретаем настоящее и гарантируем будущее. Исторически Государство Российское развивалось, следуя тысячелетнему пути: от «Святой Руси» к «Великой России».

Киев! Владимир! Москва! Петербург-Петроград! Москва!

Вот пять этапов жизни Отечества нашего, судьбы Родины нашей.

Киев - начало «Святой Руси». Князь Владимир крестил русских людей в православную Христову веру.

Подробнее...

 

Dim lights

Иоганн Себастьян Бах... Это, может быть, один их самых великих композиторов, когда-либо живших на земле. А между тем сам он, наверное, очень удивился, если бы узнал, как будут преклоняться ним все музыканты мира. Музыка бала его жизнью и его повседневным делом, которым он занимался, как и его дед, отец, братья, дяди, сыновья. С детских лет Иоганн Себастьян играл на органе, клавесине, скрипке, пел в хоре. С детских лет он стремился узнать как можно больше музыкальных произведений и по ночам переписывал ноты. Позже, уже будучи  взрослым, он проделал длинный путь пешком, на север Германии, в город Любек, чтобы послушать знаменитого органиста Дитриха, Букстехуде.

Всю жизнь Иоганн Себастьян учился у своих предшественников и современников: француза Ф. Куперена, итальянца А. Вивальди, немецких органистов. Когда же теперь мы слушаем сочинения Баха, они и напоминают нам музыку его современников, и возвышаются над ней. Так океан вбирает в себя множество больших рек и маленьких ручейков. Может быть, это и имел ввиду Бетховен, когда сказал, что не ручей (der  Bach по-немецки означает «ручей»), а море должно быть ему имя. Никто до Баха не говорил еще о музыке так глубоко и так выразительно о самом главном - о жизни и смерти, о человеке, его страданиях и радостях, о его мужестве и внутренней красоте.

Подробнее...

 

Смерть Марата. Картина Жака Луи Давида

К началу XIX века общепризнанным лидером среди французских художников был Жан Луи Давид - самый последовательный представитель неоклассицизма в живописи и чуткий летописец своего бурного времени. Этого живописца называют «свидетелем эпохи», так как, отразив в своем искусстве различные этапы политической жизни Франции - времени «старого режима» (времени царствования Людовика XVI), революции, консульства, империи, реставрации Бурбонов, - он был не только художником, но и известным общественным деятелем. Этот живописец был связан с передовыми идеями и революционной борьбой масс. Давид  родился в Париже в зажиточной буржуазной семье. Как художник он начал свою деятельность в 1760-е годы, когда неоклассицизм начал свое распространение во Франции и в других европейских странах. Стремясь получить хорошую живописную школу, в 1766 году Давид становится учеником парижской Академии художеств. Педагогическая система его учителя - известного живописца Ж.М. Вьена - основывалась на требовании достижения «правда и величия» на основе излучения античности, живописи Рафаэля и мастеров болонской школы, скульптуры Микеланджело. Полученная Давидом первая премия на Римском конкурсе в Академии давала ему право на совершенствование мастерства в Италии в качестве пенсионера Французской академии в Риме. Первое самостоятельное историческое полотно «Врач Эразистрат обнаруживает причины болезни Антиоха» (Париж, Школа изящных искусств) было написано в духе грациозной интерпретации античного сюжета Вьеном, с легким привкусом допустимой фривольности.

Когда грянула революция, Давид в сентябре 1792 года был избран депутатом в Конвент, высший законодательный и исполнительный орган Первой республики, а после переворота 31 мая 2 июня 1793 года, когда к власти пришли якобинцы, фактически стал проводником правительственной политики в области искусства. Давид руководил также организацией национальных празднеств; в его задачи входило и прославление погибших революционеров, официально объявленных «мучениками свободы». Он отбросил иносказания и обратился к непосредственному изображению действительности, запечатлел черты людей, отдавших свою жизнь за революцию.

Подробнее...

 

<< Первая < Предыдущая 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 Следующая > Последняя >>

Страница 346 из 353