Весна 1921 года, когда большевики вторично отвоевали Россию, лишь отдаленно напоминала весну 1918 года. На этот раз страна действительно была разрушена «до основанья». Заводы и фабрики стояли. Большая часть промышленных рабочих ушла в деревню, многие погибли в продотрядах и на фронтах гражданской войны, еще больше умерло от голода и сыпного тифа. Железные дороги работали от случая к случаю, не хватало паровозов, вагонов и машинистов. Нечем было отапливать и освещать дома. Нечем было кормить опустевшие города и многомиллионную Красную Армию. Вдвое уменьшилось сельскохозяйственное производство. Крестьяне не просто роптали, они начинали опять браться за оружие. В центре России полыхало Тамбовское, или «антоновское», восстание, возглавляемое эсером Александром Антоновым. Впервые в годы гражданской войны армия применила здесь даже химическое оружие из военных складов русской армии. На большой территории между Днестром и Доном шли тяжелые бои с отрядами Нестора Махно, еще недавно громившего тылы деникинских армий и помогавшего Красной Армии разбить генерала Врангеля. В январе 1921 года большое восстание крестьян началось в Тюменской губернии, быстро распространившись на хлебные районы Западной Сибири. Восставшие захватили восемь городов и несколько железнодорожных станций, общая численность этой крестьянской армии [84] превысила 40 тысяч человек[1]. Менее крупные восстания исчислялись сотнями: на Украине и в Белоруссии, на Северном Кавказе и в Поволжье, на Урале и на Алтае, в Центральной России и на Севере. Главными лозунгами этих восстаний были: «Не выполнять продразверстку», «Не отдавать хлеб». О масштабах развернувшейся борьбы говорят такие цифры: осенью и весной 1920-1921 годов органы Наркомпрода потеряли убитыми более 100 тысяч продработников. Нападения на железнодорожные составы и катастрофы на дорогах исчислялись тысячами[2]. В конце февраля 1921 года началось восстание солдат Кронштадтского гарнизона, поддержанное частью кораблей Балтийского флота. Среди лидеров солдат, моряков и рабочих преобладали эсеры, анархисты и меньшевики, но были и недавние коммунисты. Основными лозунгами восставших были: «Советы без коммунистов», «Долой продразверстку», «Свобода торговли», «Свободу всем левым партиям». В руках 30-тысячной армии восставших оказалась главная база Балтийского флота, 2 линкора, много других кораблей и 140 орудий береговой обороны. Это восстание было жестоко подавлено, но не все полки Красной Армии подчинились приказу о штурме Кронштадта. Ропот начинался уже в полках и дивизиях Красной Армии. Походы Антанты кончились, но гражданского мира в России еще не было. Хрупкое равновесие держалось только на силе и в любую минуту могло взорваться новой гражданской войной.
Ленин мучительно думал уже в январе и феврале 1921 года о путях выхода из тупика. Основные идеи всего того, что получило позднее название новой экономической политики, или НЭПа, разрабатывались теоретиками эсеров и меньшевиков, и Ленин хорошо знал эти предложения. Уже во второй половине 1919 года прежняя вражда между большевиками и другими социалистическими партиями была временно забыта. Только немногие из меньшевиков и эсеров в жестокой войне между красными и белыми приняли сторону белых и работали на третьестепенных постах в политических структурах генеральских диктатур. Меньшевики возобновили в 1919 году работу в Советах, а их газета «Вперед» свободно издавалась в Москве. Были амнистированы почти все лидеры левых эсеров, и еще в июне 1919 [85] года левые эсеры провели в Москве очередной съезд своей партии. Некоторые меньшевики и эсеры, освобожденные из тюрем, сразу же отправлялись на Южный и Восточный фронты, иногда в качестве военных комиссаров. За сотрудничество с большевиками «ради спасения революции от торжества белогвардейской реакции» высказались многие организации и часть лидеров правых эсеров, включая активных деятелей Комуча В. Вольского и И. Майского. Руководство эсеровской партии провело переговоры с большевиками в Москве, предлагая образовать в России единую социалистическую партию «на основе последовательного демократизма и принципов научного социализма». Эсеры предлагали большевикам сохранить централизованный аппарат снабжения, но отказаться от монополизации торговли и упразднить все заградительные отряды. Ленин, однако, решительно отклонил эти предложения. Эсеры, меньшевики и бундовцы приняли активное участие в работе VIII Всероссийского съезда Советов в декабре 1920 года. Их предложения о замене продразверстки продналогом, о разрешении крестьянам свободно продавать излишки зерна, «остающиеся у них за выполнением государственных повинностей», о развитии добровольного товарообмена между городом и деревней и т.п. звучали с трибуны этого съезда. «Индивидуальные крестьянские хозяйства можно перевести на коммунистические рельсы, - говорил Ф. Дан, - не путем физического насилия над крестьянством, а путем целого ряда экономических факторов, вытекающих из товарооборота и вообще экономического оборота». «Для крестьянства, - говорил В. Вольский, - должен быть реальный стимул в самой хозяйственной деятельности, и если он исчезнет, его нельзя заменить каким-то организованным принуждением. Поэтому мы говорим, что система, которая сейчас проводится, состоящая в отобрании излишков и в оставлении малых остатков, должна быть заменена системой налогов». Большевики отвергли тогда все эти предложения. Отвечая Дану и Вольскому, Ленин заявил, что их критика «носит неконструктивный характер», а сами они являются «вольными или невольными, сознательными или бессознательными пособниками международного империализма»[3]. [86]
Даже Троцкий еще в феврале 1920 года писал в одном из писем в ЦК в порядке обсуждения: «не заменить ли изъятие излишков известным процентным отчислением, своего рода подоходно-прогрессивным налогом, чтобы крестьянская запашка или лучшая обработка земли представляла выгоду?»[4]. Предложение Троцкого было отвергнуто, и он стал в конце 1920 года одним из главных защитников милитаризации труда. Оказавшись в тупике, очень многие из большевиков были готовы снова вернуться к массовому террору и принуждению, тем более что находившийся в руках партии аппарат ВЧК имел широкую сеть концлагерей и вполне освоил технологию расстрелов.
Ленин также говорил в декабре 1920 года и в январе 1921 года главным образом о мерах принуждения по отношению к крестьянству. Было очевидно, что весной 1921 года крестьяне не станут стараться засевать как можно большую площадь пашни; зачем слишком напрягать силы, если все равно все излишки у них отберут? В этих условиях возникает идея, которую поддерживает и Ленин, - образовать специальные посевные комитеты, чтобы заставить крестьян засевать как можно больше пашни и ухаживать за ней. «В стране мелкого крестьянства, - говорил Ленин, - наша главная и основная задача - суметь перейти к государственному принуждению, чтобы крестьянское хозяйство поднять»[5]. Но как стало очевидным к весне 1921 года, для принуждения ни сил, ни возможностей у большевиков уже не хватало. Лишь в феврале 1921 года Ленин стал все больше и больше размышлять о необходимости перехода к какой-то новой экономической политике.
Поворот к НЭПу был нелегким для Ленина, он должен был открыто признать допущенные большевиками ошибки и принять программу действий, которую предлагали его политические противники. Немалым усилием политической воли и интеллекта Ленин сумел начать этот поворот и в очередной раз спасти большевиков от почти неминуемого поражения. Уже во время подготовки к X съезду РКП(б) в верхах партии началось обсуждение вопроса о замене продразверстки продналогом. Кронштадтский мятеж положил конец сомнениям. На основании решений X съезда партии декретом ВЦИК от 21 марта 1921 года продовольственная [87] разверстка была отменена. Вместо нее вводился продовольственный налог, не слишком обременительный размер которого был объявлен заранее. В несколько этапов в стране была введена свобода торговли. «Торговля - вот то «звено», - писал Ленин, - в исторической цепи событий, ...за которое надо всеми силами ухватиться нам, пролетарской государственной власти»[6]. Ленин призывал теперь большевиков «учиться торговать», что стало для некоторых из них поводом к самоубийству.[1] «Ученые записки Тюменского государственного пед. и-та», т. 5, вып. 2. Тюмень, 1958, стр. 78.
[2] «Вопросы истории», 1954, № 4, стр. 102.
[3] VIII Всероссийский съезд Советов. Стенографический отчет (22 - 29 декабря 1920 г.) - М., Госиздат, 1921, стр. 42 - 43, 57 - 59, 197 - 198.
[4] Л. Троцкий. Новый курс. М., 1924, стр. 58.
[5] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 42, стр. 147.
[6] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, стр. 225.