2. ВЕРУЮ, ЧТОБЫ ОСОЗНАВАТЬ

"Премудрость все знает и все разумеет" (Прем 9, 11)

16. Уже в Священном Писании встречаются удивительно точные утверждения, которые показывают, насколько глубоко познание веры связано с рациональным познанием. Это, прежде всего, подтверждается на примере Книг Премудрости. Непредвзятый читатель Писания явственно видит, что эта книга хранит не только веру Израиля, но и духовные богатства ныне уже не существующих культур. Кажется, что в силу особого замысла мы снова слышим голос Египта и Месопотамии, и некоторые элементы цивилизаций древнего Востока оживают на этих страницах, содержащих множество необычайно глубоких мыслей.

Не случайно, что, когда автор Книг Премудрости желает дать образ мудреца, он представляет его как человека, любящего и ищущего истину: "Блажен человек, который упражняется в мудрости и в разуме своем поучается святому. Кто размышляет в сердце своем о путях ее, тот получит разумение и в тайнах ее. Выходи за нею, как ловчий, и строй засаду на путях ее. Кто приклоняется к окнам ее, тот послушает и при дверях ее. Кто обращается вблизи дома ее, тот вобьет гвоздь и в стенах ее; поставит палатку свою подле нее, и будет обитать в жилище благ. Он положит детей своих под кровом ее, и будет иметь ночлег под сенью ее. Он прикроется ею от зноя, и будет жить в славе ее" (Сир 14, 21-27).

Как видим, по мнению богодухновенного автора, стремление к познанию есть свойство, присущее всем людям. Благодаря наличию интеллекта, всем - как верующим, так и неверующим - дана способность черпать из "глубоких вод" познания (см. Притч 20, 5). Несомненно, в древнем Израиле мир со всеми его явлениями познавался без абстрагирования от восприятия вещей, в отличие от познавательных методов, свойственных ионийским философам и египетским мудрецам. Правоверный иудей тем более не использовал методы познания, свойственные современной эпохе, стремящейся разделить знания на отдельные дисциплины. Несмотря на это, библейский мир внес свой вклад в обширную сокровищницу человеческого познания.

В чем он заключается? Отличительной особенностью, характеризующей библейский текст, является убеждение, что между рациональным познанием и познанием веры существует глубокая и неразрывная связь. Мир и то, что в нем происходит, а также история и судьбы народа - это действительность, которую следует постигать, анализировать и оценивать с помощью средств, имеющихся в распоряжении разума, но так, чтобы вера не была отстранена от этого процесса. Вера необходима не для того, чтобы лишить разум автономии или ограничить его поле деятельности, но лишь для того, чтобы объяснить человеку, что в этих судьбах присутствует и действует Бог Израиля. Итак, подлинное познание мира и исторических событий невозможно, если отсутствует вера в Бога, Который действует в них.

Вера обостряет внутреннее зрение и просвещает разум, позволяя ему заметить в веренице событий присутствие Провидения. Следующие слова из книги Притчей могут служить тому прекрасной иллюстрацией: "Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его" (Притч 16, 9). Это значит, что человек, просвещенный светом разума, может найти свой путь, легко пройти его, избегая препятствий, и достичь цели, если правым сердцем упорядочит свои искания в области веры. Следовательно, нельзя разделить веру и разум, не лишив человека возможности должным образом познать самого себя, мир и Бога.

17. Поэтому нет оснований для соперничества веры и разума: они взаимно дополняют друг друга и каждое имеет свою область, в которой осуществляется. На это нам вновь указывает книга Притчей, автор которой восклицает: "Слава Божия - облекать тайною дело, а слава царей - исследовать дело" (Притч 25, 2). В рамках единственной в своем роде взаимосвязи Бог и человек все же пребывают в своем собственном мире. В Боге заключено начало всего сущего, в Нем - полнота тайны, и это является Его славой; задача человека - исследовать своим разумом истину, и в этом, безусловно, заключается его достоинство. Последнюю деталь в эту картину привносит псалмопевец, восклицая: "Как возвышенны для меня помышления Твои, Боже, и как велико число их! Стану ли исчислять их, но они многочисленнее песка; когда я пробуждаюсь, я все еще с Тобою" (Пс 139 (138), 17-18). Желание познания настолько сильно и пробуждает такую энергию, что дух человека, хотя и ощущает предел, который он самостоятельно не в силах преодолеть, тоскует по бесконечному благу, скрытому за ним, ибо чувствует, что в нем заключен исчерпывающий ответ на любой еще не решенный вопрос.

18. Можно сказать, что размышления Израиля открыли разуму путь к исследованию тайны. В Божественном Откровении человек мог постигать глубины, в которые безуспешно пытался проникнуть разум. Усовершенствуясь в этом более глубоком способе познания, избранный народ понял, что разум должен придерживаться некоторых основных принципов, чтобы наиболее полно выражать свою природу. Первый принцип состоит в том, чтобы разум признал следующую истину: человеку предстоит совершить путь, которого он не может избежать; второй принцип основан на свидетельстве совести и гласит, что на этот путь нельзя вступать с гордыней, т.е. полагая, что цель может быть достигнута собственными силами; третий принцип основан на "страхе Божием", который принуждает разум признать высшую трансцендентность Бога и одновременно Его заботливую любовь в управлении миром.

Если человек отходит от этих принципов, он может потерпеть неудачу и в результате оказаться "в положении глупца". Согласно Библии такая глупость угрожает жизни. Глупец уверен, что обладает обширными познаниями, а в действительности не может направить свой ум на вещи необходимые. Поэтому он не может должным образом упорядочить свой разум (см. Притч 1, 7) и принять правильную установку по отношению к себе и окружающим вещам. Когда он, наконец, начинает утверждать, что "нет Бога" (см. Пс 14 (13), 1), он ясно дает понять, насколько ничтожны его познания и как он далек от полной истины о вещах, их происхождении и предназначении.

19. Некоторые важные тексты, которые проливают свет на этот вопрос, находятся в Книге Премудрости Соломона. Богодухновенный автор говорит в них о Боге, которого можно постичь через природу вещей. Для древних изучение природы в высшей степени созвучно с философским познанием. Указав вначале, что человек силой своего разума может "познать устройство мира и действие стихий, (...) круги годов и положение звезд, природу животных и свойства зверей" (Прем 7, 17. 19-20), одним словом, может философствовать, священный автор делает еще один важный шаг вперед: повторяя тезис греческой философии, к которой он, по-видимому, апеллирует в этом фрагменте, автор утверждает, что именно через рациональное познание природы можно достичь Творца: "…ибо от величия красоты созданий сравнительно познается Виновник бытия их" (Прем 13, 5). Здесь отмечена первая ступень Божественного Откровения, то есть замечательная "книга природы": читая ее с помощью средств, которыми располагает разум, человек может достичь познания Творца. Если человек с помощью своего интеллекта не может распознать в Боге Творца всего сущего, то причина кроется не столько в отсутствии необходимых средств, сколько в препятствиях, созданных его свободной волей и грехами.

20. С этой точки зрения следует по достоинству оценить разум, но не переоценивать его. Знания, полученные им, могут быть истинными, но они обретают полное значение только тогда, когда связаны с верой: "От Господа направляются шаги человека; человеку же как узнать путь свой?" (Притч 20, 24). Поэтому, согласно Ветхому Завету, вера освобождает разум, ибо позволяет ему в соответствии с его принципами найти объект познания и включить его в высший порядок вещей, в котором все обретает смысл. Одним словом, с помощью разума человек находит истину, поскольку, просвещенный верой, открывает глубокий смысл всего сущего, в особенности своего существования. Поэтому богодухновенный автор справедливо видит источник истинного познания в страхе Божием: "Начало мудрости - страх Господень" (Притч 1, 7; см. Сир 1, 14).

 

"Приобретай мудрость, приобретай разум" (Притч 4, 5)

21. В традиции Ветхого Завета познание основано не только на внимательном изучении человека, мира и истории, но и предусматривает существование необходимой связи с верой и Откровением. В этом заключается вызов, который должен был принять избранный народ и на который он должен был дать ответ. Размышляя о своем положении, ветхозаветный человек открыл, что может понять самого себя лишь как пребывающего в связи - с самим собой, с народом, с миром и с Богом. Эта открытость в отношении тайны, приобретенная им через Откровение, стала для него источником истинного познания, которое позволило его разуму проникнуть в область бесконечного и благодаря этому получить новые неожиданные познавательные возможности.

В этих поисках богодухновенный автор встречал немало препятствий, связанных с ограниченностью человеческого разума. Это заметно в Книге Притчей в отрывке об усталости человека, который пытается постичь тайные замыслы Бога (см. Притч 30, 1-6). Однако, несмотря на усталость, верующий не сдается. Он черпает силы для стремления к истине из убеждения, что Бог создал его, "чтобы он исследовал" (см. Екк 1, 13), и его миссия заключается в том, чтобы не оставлять ничего не исследованным, невзирая на постоянную угрозу сомнений. Находя помощь у Бога, он всегда и везде стремится к прекрасному, доброму и истинному.

22. В первой главе Послания к Римлянам св. апостол Павел помогает нам понять, насколько глубока та решимость, о которой говорится в Книгах Премудрости. Пользуясь разговорным языком, апостол делает философское умозаключение, в котором выражена глубокая истина: наблюдение сотворенных вещей "очами разума" может привести к познанию Бога, ибо Он Сам через Свои творения позволяют разуму узреть Его "силу" и "Божество" (см. Рим 1, 20). Этим выражается признание того, что человеческий разум обладает способностью, которая, по всей вероятности, преодолевает его естественную ограниченность: она не только не замкнута в сфере чувственного восприятия, ибо может делать его предметом критической оценки, но и, анализируя чувственные представления, может открыть причину, которая дает начало всем видимым вещам. На языке философии можно сказать, что в этом важном тексте Павла постулируется способность человека к метафизическому мышлению.

По мнению апостола, по первоначальному замыслу Творца разум должен был обладать способностью свободно преодолевать границы чувственного восприятия и находить глубочайший источник всего сущего, то сеть Творца. Но по причине непослушания, которое проявилось в том, что человек предпочел получить полную и абсолютную независимость от Того, Кто его создал, он потерял способность в мыслях обращаться к Богу Творцу.

В книге Бытия образно описывается первоначальное состояние человека, когда повествуется о том, что Бог поселил его саду Едемском, посреди которого росло дерево "познания добра и зла" (см. Быт 2, 17). Значение этого символа понятно: человек не мог самостоятельно решать, что есть добро, а что - зло, и должен был следовать некоему высшему принципу. Слепая гордыня наших прародителей создала у них ложное убеждение, что они независимы и самостоятельны, а, следовательно, могут обойтись без познания, исходящего от Бога. Последствия их непослушания коснулись всех людей и причинили человеческому разуму раны, которые с тех пор стали препятствием на его пути к истине. Способность к познанию была ослаблена из-за того, что человек отвернулся от Того, Кто является источником и началом истины. Об этом также говорит апостол, показывая, насколько человек "осуетился в умствованиях своих" из-за греха, а его мышление стало извращенным и привело ко лжи (см. Рим 1, 21-22). Очи разума уже не могли ясно видеть: постепенно разум поработил самого себя. Пришествие Христа стало спасительным событием, поскольку избавило разум от слабости, разорвав цепи, которыми он сам себя сковал.

23. Поэтому отношение христианина к философии требует внимательного рассмотрения. В Новом Завете, особенно в посланиях св. апостола Павла, ясно говорится о том, что "мудрость мира сего" противоположна мудрости Божией, явленной в Иисусе Христе. Глубина богооткровенной мудрости разрывает тесный круг привычного мышления, ибо оно не в силах ее адекватно выразить.

Эта дилемма со всей остротой представлена в начале Первого послания к Коринфянам. Распятие Сына Божьего является историческим событием, перед которым являют свое бессилие все попытки разума сформулировать смысл бытия в чисто человеческих категориях. Ключевая проблема, которая является вызовом для любой философии, - это смерть Иисуса Христа на кресте, ибо любая попытка объяснить с помощью чисто человеческой логики спасительный план Отца обречена на неудачу. "Где мудрец? Где книжник? Где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?" (1 Кор 1, 20) - настойчиво спрашивает апостол. Чтобы могло свершиться то, чего желает Бог, уже не достаточно знаний мудрецов, необходимо быть готовым к принятию совершенно новой реальности: "Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых; (...) и незнатное мира,и уничиженное, и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее" (1 Кор 1, 27-28). Человеческая мудрость не хочет признать, что ее слабость является условием ее силы, но св. Павел не боится сказать: "Когда я немощен, тогда силен". Человек не может понять, каким образом смерть может быть источником жизни и любви, но Бог выбрал именно то, что разум считает "безумием" и "соблазном", чтобы явить тайну Своего спасительного замысла. Пользуясь языком современных ему философов, Павел достигает вершины своего учения, когда формулирует его в виде провозглашаемого им парадокса: "Бог избрал несуществующее, чтобы упразднить существующее" (1 Кор 1,28). Чтобы выразить бескорыстие любви, явленной Христом на кресте, апостол дерзает употребить наиболее радикальные выражения, которые использовали философы, размышляя о Боге. Разум не может лишить смысла тайну любви, которую являет собой крест, ибо лишь крест может дать человеческому разуму окончательный ответ, который он ищет. Святой апостол Павел называет правилом истины, а тем самым спасения, не мудрость слов, но само Слово мудрости.

Итак, мудрость креста не ограничена культурными границами, которые ей пытаются навязать извне, но повелевает всякому принять скрытую в ней универсальную истину бытия. Какой вызов брошен нашему разуму и какую пользу он может получить, если его примет! Философия, которая и своими собственными силами может заметить, что человек постоянно превосходит самого себя в стремлении к истине, с помощью веры может решиться на принятие в "безумии" креста критического суждения о тех, которые ложно считают себя обладающими истиной, хотя на самом деле укладывают ее в прокрустово ложе своих систем. Необходимость проповеди Христа распятого и воскресшего воздвигает между верой и разумом некий утес, который может стать причиной кораблекрушения, но за которым раскрывается бесконечный океан истины. Здесь четко определены границы веры и разума, но также определено то место, где они могут встретиться.