К середине дня 27 февраля весь Петроград был объят пламенем вооруженного восстания. Огненное кольцо восстания все теснее сжималось вокруг городского центра. Площади, проспекты, улицы, набережные центральной части города стали ареной ожесточенных схваток. [256]
С каждым часом из рабочих окраин прибывали в центр столицы новые и новые тысячи восставших рабочих и солдат. В центре к всеобщей стачке присоединилось 1700 рабочих Центральной электрической станции, петроградского водопровода и городской водокачки, рабочие гильзового отдела Патронного завода. Коммунальное хозяйство Петрограда было парализовано. С 2 часов дня прекратили работу служащие Петроградского телеграфа[1]. Всеобщая стачка в тесном переплетении с вооруженным восстанием продолжала расширяться.
Повстанцы захватывали одно за другим правительственные учреждения, ключевые здания. Около 2 часов дня революционные отряды рабочих и солдат оцепили здание департамента полиции (набережная Фонтанки, 16), где размещался крупный военно-полицейский наряд. Избегая лишних жертв, восставшие под утро овладели зданием. В середине дня повстанцы блокировали Кирпичный переулок, в котором находилась городская телефонная станция. Отряд правительственных войск до 9-10 часов вечера сдерживал огнем двух пулеметов натиск восставших со стороны Невского и Мойки. Ночью при поддержке двух броневиков повстанцы захватили телефонную станцию, перебив часть карателей.
Сопротивление контрреволюции было дезорганизовано, но отдельные ее очаги оказывали яростное противоборство. Настоящее сражение произошло в районе Тучкова моста. В течение дня боевые дружины рабочих и солдат с Выборгской и Петроградской сторон пытались прорваться через мост на Васильевский остров. Их напор сдерживался пулеметно-винтовочным огнем военно-полицейского заслона с моста и близстоящих барж. Под вечер заслон был уничтожен; повстанцы, захватив два пулемета и винтовки, под покровом темноты начали просачиваться на Васильевский остров.
Вооруженные схватки между повстанцами и военно-полицейскими заслонами происходили на протяжении всего Невского проспекта и близлежащих улиц. Во второй половине дня группа вооруженных солдат-преображенцев и рабочих-айвазовцев, сбив наряд полиции у Полицейского моста, блокировала в доме Елисеева по Морской улице, 14 военный заслон солдат Егерского полка. Некоторое время егеря сопротивлялись, но затем значительная часть их перешла на сторону восставших. [257] Повстанцы захватили два пулемета. На углу Невского и Владимирского проспектов военно-полицейский заслон сдерживал прицельным огнем из верхних этажей гостиницы «Москва» продвижение восставших. Подтянутые летучие отряды повстанцев ликвидировали заслон пулеметным огнем. В семь часов вечера два летучих отряда рабочих и солдат, прибывших на двух грузовых автомобилях, захватили военный склад запасного автобронедивизиона на Знаменской улице, дом № 3/5. Сняв караул и взломав двери, повстанцы погрузили на грузовики хранившиеся в ящиках пулеметы «максим», ленты к ним, револьверы системы «наган» и «браунинг». У склада был выставлен революционный караул. В течение вечера и ночи со склада было изъято 97 пулеметов с лентами и около тысячи револьверов. Развезенные на грузовых автомобилях, пулеметы пошли на вооружение боевых рабочих и солдатских дружин[2].
Подобные схватки происходили и в других частях городского центра. Днем 27 февраля военные патрули Кексгольмского полка, несшие охрану территории Франко-Русского завода, арестовали трех рабочих-активистов «за оскорбление часовых». Арестанты были посажены в трюм крейсера «Аврора», стоявшего у заводского пирса на ремонте. Когда поздно вечером караул во главе с офицером пришел за арестованными, матросы-авроровцы подняли восстание. Оно знаменовало начало перехода моряков Балтийского флота на сторону революции[3].
К 4-5 часам дня 27 февраля восставшие питерские пролетарии и солдатские массы овладели большей частью Петрограда. Они контролировали весь красный пояс рабочих окраин (за исключением Васильевского острова), значительную часть городского центра. Исключение составлял район Зимнего дворца, Адмиралтейства, Петропавловской крепости, гостиницы «Астория», Мариинского дворца и Дворцового моста, где закрепились остатки военных сил контрреволюции.
День 27 февраля 1917 г. стал днем исторической победы петроградского пролетариата и солдатско-крестьянских масс. Самодержавный режим в Петрограде был свергнут. Вставал вопрос об организации новой революционной власти.
В ходе Февральской революции питерские рабочие начали создавать свой орган революционной власти - Петроградский [258] Совет рабочих депутатов. Совет явился результатом революционного творчества масс, опиравшихся на опыт революции 1905-1907 гг. В. И. Ленин указывал: «...в феврале 1917 года массы создали Советы, раньше даже, чем какая бы то ни было партия успела провозгласить этот лозунг. Само глубокое народное творчество, прошедшее через горький опыт 1905 года, умудренное им, - вот кто создал эту форму пролетарской власти»[4].
Петроградский Совет начал создаваться в условиях наивысшего подъема вооруженного восстания, когда к пролетариату присоединилась солдатская масса, мелкобуржуазно-крестьянская в своем составе[5]. Расширение социальной базы движения за счет колеблющейся солдатской массы и мелкобуржуазных слоев населения, что дало гигантский перевес силам революции, привело к снижению общего уровня организованности и сознательности революционного движения, к нарастанию во всенародном движении гигантской мелкобуржуазной волны. Это проявилось в том, что, когда днем 27 февраля восстание начало побеждать на окраинах и в центре столицы, солдатская лавина направилась (это было в 1-2 часа дня) к Таврическому дворцу, увлекая за собой часть пролетарской массы.
Солдатская масса и присоединившееся к движению младшее офицерство, студенчество, мелкое чиновничество, масса городских трудящихся и часть оборончески настроенных рабочих видели в Государственной думе орган «народного представительства», а в ее буржуазной оппозиции, мелкобуржуазных фракциях и их лидерах - защитников своих интересов, «борцов» против самодержавной власти. На мелкобуржуазных слоях населения Петрограда сказывалось также систематическое влияние буржуазной и социал-оборонческой прессы и пропаганды, широко разрекламировавшей ноябрьские 1916 г. думские выступления буржуазных и мелкобуржуазных лидеров. В канун революции, на первом и втором ее этапах (23 - 26 февраля) питерские пролетарии не обращали внимания на эсеро-меньшевистские призывы идти к Государственной думе для поддержки буржуазной оппозиции, а рабочее движение протекало в пролетарских окраинных районах и на Невском - далеко от стен Таврического дворца. На решающем этапе революции (27 февраля - [259] 2 марта), когда в повестку дня стал вопрос о создании новой революционной власти, народные массы (и прежде всего солдаты) стихийно потянулись к Таврическому дворцу как к легальному центру движения. Но для питерских пролетариев, по крайней мере его лучшей, организованной части, эта тяга объяснялась отнюдь не размещением там буржуазной Государственной думы, а тем, что именно там начал формироваться временный исполком Петроградского Совета[6].
Идея создания Совета рабочих депутатов зародилась среди передовых пролетариев, и 25 февраля она была поддержана Большевистским центром. Большевики рассматривали Совет как орган восстания и новой революционной власти, который должен был создать Временное революционное правительство для осуществления революционно-демократической диктатуры рабочего класса и крестьянства. Наоборот, мелкобуржуазные лидеры, позднее присоединившись к идее образования Совета, считали, что Совет не может быть органом восстания, он должен был стать полуполитической-полупрофессиональной организацией рабочего класса, средством его давления на буржуазную власть, органом, подчиненным этой власти и зависящим от нее. Однако стремительное нарастание революции внесло свои коррективы в планы меньшевиков и эсеров.
Днем 27 февраля сотни вооруженных солдат и рабочих заполнили здание Таврического дворца, напугав своим появлением думских депутатов. Сняв контрреволюционную охрану дворца солдат 86-й пешей Вологодской дружины, восставший народ потребовал организации новой революционной власти. В условиях непосредственного воздействия революционных масс в 2-3 часа дня члены думских фракций меньшевиков и трудовиков, рабочей группы ЦВПК, деятели легальных кооперативов, профсоюзов и страховых органов в Таврическом дворце образовали Временный исполнительный комитет Совета рабочих депутатов[7]. В состав Временного исполкома вошли: от думской фракции меньшевиков - Н. С. Чхеидзе и М. И. Скобелев, от рабочей группы ЦВПК - К. А. Гвоздев и Б. О. Богданов, от фракции трудовиков - А. Ф. Керенский, от меныневиков-интернационалистов - К. С. Гриневич и Н. Ю. Капелинский, внефракционный социал-демократ Н. Д. Соколов и др. Председателем Исполкома [260] был избран Н. С. Чхеидзе, товарищами председателя - А. Ф. Керенский и М. И. Скобелев. Временный исполком спешно выпустил воззвание к рабочим и солдатам о проведении выборов в Совет рабочих депутатов. Устанавливались следующие нормы представительств: солдаты избирали одного депутата от каждой роты, крупные заводы - по одному депутату на каждую тысячу рабочих, заводы и фабрики с числом рабочих менее тысячи посылали в Совет по одному депутату от предприятия. В то же время воззвание несло в себе отпечаток классового примирения: в нем ни слова не говорилось о задачах и функциях Совета в революции.
Большевиков в это время (днем 27 февраля) в Таврическом дворце не оказалось. Бросив все наличные силы организации для руководства действиями рабочих на улицах, Русское бюро ЦК и ПК РСДРП недооценили организационный момент в оформлении новой революционной власти, ослабили контакты с левыми интернационалистскими группами, упустили из виду тактичеческне возможности легальных центров мелкобуржуазных партий, лидеры которых и перехватили инициативу в конструировании Совета.
Еще в полдень 27 февраля Керенский, Чхеидзе и Скобелев, а затем и прибывший из «Крестов» К. А. Гвоздев организовали информационную службу в общегородском масштабе и получали через каждые 10-15 минут телефонные сообщения о развитии уличного движения от своих легальных информаторов, находившихся в больничных кассах, кооперативах, профсоюзах[8]. Между тем работники Выборгского районного комитета большевиков разыскали в 16-17 часов А. Г. Шляпникова на квартире А. М. Горького, сообщив ему о выборах депутатов на некоторых предприятиях в Совет и о предстоящем заседании в Таврическом дворце. В результате председатель Бюро ЦК появился в Таврическом дворце между 18 и 19 часами вечера и принял меры к вызову ряда руководящих большевиков (П. А. Залуцкого, В. М. Молотова), заводских активистов.
Непосредственным давлением вооруженных масс эсеро-меньшевистский исполком Совета рабочих депутатов был поставлен в положение государственно-представительного органа власти восставшего народа. С самого начала исполком вынужден был выйти за рамки учредительных [261] функций и предпринять ряд организационных акций по законодательно-политическому оформлению движения масс. Исполком стремился овладеть движением и направить его в рамки буржуазного конституционализма.
Первое заседание Петроградского Совета началось в Таврическом дворце в 9 часов вечера 27 февраля. На него явилось не менее 40-50 представителей заводов и фабрик; общее же количество присутствовавших депутатов не превышало 125-150 человек. В партийном отношении преобладали представители мелкобуржуазных партий (за счет оборонческой интеллигенции); большевики и им сочувствующие были в меньшинстве[9]. Несмотря на преобладание в составе Совета сторонников мелкобуржуазных партий, Совет, а также избранный им исполком под давлением революционных масс приняли ряд решений, направленных на закрепление победы вооруженного восстания и установления революционного порядка в столице.
Первым решением пленума Совета явилось создание продовольственной комиссии во главе с меньшевиком В. Г. Громаном для «обеспечения армии и населения Петрограда хлебом и другими пищевыми продуктами»; комиссия обязана была секвестровать в казенных, интендантских, общественных складах запасы муки и срочно снабдить ею хлебопекарни. Вторым решением было утверждение состава военной комиссии «для дальнейшей организации революционных выступлений армии»[10]. В состав комиссии в качестве ее ядра вошел военный штаб, созданный часом раньше Временным исполкомом Совета. Большевики не вошли в военную комиссию, очевидно, потому, что она действовала под контролем эсеров и меньшевиков. В состав комиссии вошли: подполковник Военной академии эсер С. Д. Мстиславский, возглавивший руководство военными действиями повстанцев; старший лейтенант флота эсер В. Н. Филипповский, ставший комендантом Таврического дворца; другие офицеры-прапорщики. Деятельность военной комиссии была малоэффективной. Она не располагала ни резервными воинскими соединениями, ни артиллерией, ни командным составом. Штаб организовал несколько разведывательных групп из младших офицеров и солдат, которые были посланы в районы Дворцовой и Сенатской [262] площадей, на Васильевский остров и Морскую улицу для выяснения обстановки. Немногочисленные боевые отряды (от 50 до 150 человек) были двинуты к Главному арсеналу, к городской телефонной станции, на Царскосельский и Николаевский вокзалы. При поддержке восставших рабочих и железнодорожников повстанческий отряд овладел Николаевским вокзалом, назначив нового коменданта, и перерезал провода правительственного телеграфа. Большего военной комиссии добиться не удалось[11].
Решением Пленума Совета была создана литературная комиссия во главе с внефракционным социал-демократом Ю. М. Стекловым для издания газет, листовок, воззваний. Решено было приступить к изданию своего органа- газеты «Известия Петроградского Совета рабочих депутатов»; запрещался выпуск черносотенных и прочих контрреволюционных газет и листков. В целях укрепления революционной власти на местах по предложению представителя большевиков А. Г. Шляпникова постановлено было организовать «районные отделения Советов» и были избраны 10 районных комиссаров[12].
Тогда же Временный исполком обсудил вопрос о вхождении представителей Совета во Временный комитет Государственной думы, в который были делегированы Чхеидзе и Керенский. В конце заседания состоялось официальное избрание состава исполкома Петроградского Совета. В исполнительный комитет оказались избранными 15 человек, среди которых эсеро-меньшевистские представители составляли 4/5 (12 мест), большевики - 1/5 (три места - А. Г. Шляпников, П. А. Залуцкий, П. А. Красиков). К 2 марта в исполкоме из 36 его членов представители мелкобуржуазных партий сохранили за собой 29 мест (80%), большевики - 7 мест (20%)[13].
Получив подавляющее число мест в исполкоме Петросовета, мелкобуржуазные политики смогли теперь открыто проводить соглашательскую линию в революции. В ночные часы 27 февраля литературная комиссия исполкома составила и на следующий день выпустила воззвание «К населению Петрограда и России от Совета рабочих депутатов». На воззвании лежал отпечаток мелкобуржуазной ограниченности. Оно обходило коренной вопрос революции - о форме и характере новой революционной власти; в нем ничего не говорилось об отношении [263] к войне и миру, об удовлетворении экономических и политических интересов трудящихся масс. Воззвание неопределенно упоминало о том, что «старая власть должна быть окончательно низвергнута» и «уступить место народному правлению», которое связывалось с созывом Учредительного собрания. Оно призывало население Петрограда «немедленно сплотиться вокруг Совета, образовать местные комитеты в районах и взять в свои руки управление всеми местными делами»[14].
Исполком Петроградского Совета работал в Таврическом дворце непрерывно всю ночь на 28 февраля при огромном стечении рабочих и солдат. Делегаты от восставших масс прорывались в зал заседания и докладывали об успехах уличной борьбы. Члены исполкома прерывали заседание, выслушивали сообщение, затем устраивали овации очередной победе народных масс. К 4 часам ночи исполком принял важные решения об установлении сборных пунктов для вооруженных рабочих и войск в шести окраинных рабочих и одном центральном районах; об организации на заводах и фабриках рабочей милиции по 100 человек на каждую тысячу пролетариев. Санкционировав создание вооруженных сил народной революции, Петроградский Совет стал превращаться в революционно-демократический орган власти. Причем эсеро-меньшевистское большинство исполкома, исходя из концепции необходимости утверждения в России буржуазно-парламентарного строя, стремилось ограничить деятельность Совета выполнением только техническо-организационных функций власти, склонялось к идее передачи всей официальной власти представителям буржуазии.
В течение 27 февраля шло оформление и буржуазного органа власти в правом крыле Таврического дворца. Действия восставших рабочих и солдат заставили буржуазных и мелкобуржуазных лидеров искать выход из создавшейся ситуации, попытаться овладеть ею. В 11 часов утра на заседании думского совета старейшин Чхеидзе и Керенский от имени своих фракций, прогрессист И. Н. Ефремов и кадет Н. В. Некрасов внесли предложение не подчиняться царскому указу о роспуске и продолжить обычную деятельность Думы. Большинство совета старейших решило все же указу подчиниться, но депутатам оставаться на местах и не разъезжаться из Петрограда. [264] Днем Родзянко послал паническую телеграмму Николаю II, в которой просил отменить указ о роспуске Думы и назначить ответственное министерство[15].
Днем в Таврическом дворце открылось частное совещание членов Государственной думы. Правое крыло прогрессивного блока не поддержало предложения фракций меньшевиков, трудовиков, прогрессистов и части левых кадетов, чтобы Дума взяла на себя инициативу организации новой власти. В 15 часов дня из левого крыла Таврического дворца поступило известие о создании Петроградского Совета. Это подтолкнуло совет старейшин и частное совещание пойти на избрание Временного комитета Государственной думы во главе с Родзянко. Пока не был ясен исход вооруженной борьбы в Петрограде, думский комитет не брал на себя функций государственной власти. По замечанию В. В. Шульгина, «страх перед улицей загнал в одну «коллегию» Шульгина и Чхеидзе»[16].
С первых часов думский комитет начал действовать в двух направлениях: пытался, с одной стороны, заставить монарха пойти на создание ответственного перед Думой министерства из буржуазных деятелей, используя для этого уже нанесенный удар по царизму; с другой стороны, овладеть народным движением, а затем ликвидировать его, сохранить монархический строй. Отказ Николая II принять предложение буржуазной оппозиции и его нежелание разговаривать с ее представителями явилось отрезвляющим душем для Временного комитета Государственной думы. Думский комитет предпринимает действия к взятию власти в столице в свои руки. В полночь с 27 на 28 февраля в состав думского комитета был введен полковник Генерального штаба, октябрист-помещик Б. А. Энгельгардт. Тогда же Родзянко вместе с Энгельгардтом явились в комнату № 42 Таврического дворца, где работала военная комиссия Совета, и потребовали, чтобы Энгельгардт был назначен военным комендантом Петрограда. На этот шаг Родзянко пошел после получения сведений о том, что офицеры и часть солдат Преображенского и Павловского гвардейских полков, гарнизон Петропавловской крепости решили поддержать думский комитет[17]. Член исполкома Совета Н. Д. Соколов пытался воспрепятствовать этому назначению, но ничего не вышло. На этом конфликт был исчерпан. Высказавшись за вхождение в думский комитет Чхеидзе и Керенского [265] как представителей Совета, Петроградский Совет тем самым косвенно признал право Временного комитета на решение выдвигаемых революцией вопросов.
После подчинения себе военной комиссии Совета и выделения собственной думской военной комиссии во главе с тем же Энгельгардтом к двум часам ночи 28 февраля Временный комитет Государственной думы пришел к решению объявить себя официальным органом государственной власти, тем более что этому акту не препятствовал эсеро-меньшевистский исполком Совета. Русская буржуазия и ее политические партии спешили присоединиться к побеждающей народной революции, чтобы не пойти на свалку истории вместе с царизмом.
В огне Февральского вооруженного восстания рождалось политическое двоевластие в столице: с одной стороны, Петроградский Совет рабочих депутатов, с другой - Исполнительный комитет Государственной думы. (С введением Б. А. Энгельгардта в думский комитет последний был переименован в Исполнительный комитет Государственной думы.)
Кончался пятый день революции. Вооруженные повстанцы добивали очаги контрреволюционного сопротивления. К вечеру 27 февраля на центральных улицах и в пролетарских районах Петрограда появились отдельные баррикады. Город был наполнен слухами о движении с фронта карательных войск. Однако строительство баррикад не приняло такого крупного размаха, как, например, в дни Декабрьского вооруженного восстания в 1905 г. в Москве. Это объясняется тем, что, во-первых, наступательные действия питерских рабочих развивались с такой быстротой и нарастающей силой, что военно-полицейские власти не только не смогли организовать свое наступление на силы революции, но и в достаточной мере противодействовать им; во-вторых, питерские рабочие вовлекли в движение вооруженных солдат, которые в 1905 г. в массе своей оставались еще опорой царизма.
В различных частях города было построено не более двух десятков баррикад. Их территориальное размещение показывает, что восставшие рабочие и солдаты стремились обезопасить в первую очередь Выборгскую сторону - оплот пролетарского восстания, затем район Кирочных и Таврических казарм - оплот солдатского восстания [266] и близлежащий к ним Таврический дворец, где разместился Петроградский Совет рабочих депутатов. Баррикады были построены на пересечении Литейного проспекта с Захарьевской и Сергиевской улицами, в районе Таврического дворца, на Троицком и Литейном мостах, на Большом Сампсониевском проспекте, Сампсониевской набережной, на Невском проспекте, Литовской улице, набережных Обводного канала, Петергофском шоссе. У некоторых баррикад были выставлены орудия, пулеметы, у большинства из них - усиленные караулы[18].
Революция не только наступала, но и готовилась к активной обороне.
[1] ЦГИА СССР, ф. 23, оп. 16, д. 253; Революционное движение в России после свержения самодержавия, с. 575, док. 527; Красный архив, 1927, т. 2 (21), с. 12.
[2] ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 471, л. 61-62, 76-77.
[3] Балтийские моряки в подготовке и проведении Октябрьской социалистической революции. М.-Л., 1957, с. 15-16.
[4] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 36, с. 6.
[5] Токарев Ю. С. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в марте - апреле 1917 г. Л., 1976.
[6] История рабочих Ленинграда, т. 1, 1903 - февраль 1917. Л., 1972, с. 534.
[7] Рафес М. Мои воспоминания. - Былое, 1922, № 19, с. 186-188.
[8] Kerensky A. Russia and History's Turning Point. New York, 1965, p. 3-6.
[9] Токарев Ю. С. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов и образование Временного правительства. - Из истории Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны в СССР. Л., 1967, с. 32-36. Ю. С. Токарев считает, что около половины рабочих депутатов (22-25 из 40-50 человек) были большевиками или сочувствующими им.
[10] Известия Петроградского Совета рабочих депутатов, 28 февраля 1917 г., прибавление к № 1.
[11] Мстиславский С. Пять дней. Начало и конец Февральской революции. Берлин - Пг.-М., 1922, с. 17-19, 24-26; Известия Комитета петроградских журналистов, 27 и 28 февраля 1917 г.; ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 1347, воспоминания Вл. Исакова, бывшего телеграфиста Николаевского вокзала, л. 1.
[12] Известия Петроградского Совета рабочих депутатов, 28 февраля 1917 г., прибавление к № 1.
[13] Известия, 27 августа 1917 г.; Токарев Ю. С. Указ. ст. - Из истории Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны в СССР, с. 33-34.
[14] Известия, 28 февраля 1917 г.; Исполком Петросовета выпустил еще два обращения: «К народу!» и «К солдатам!». - Там же.
[15] Дякин В. С. Указ. соч., с. 326-327; Красный архив, 1927, № 2 (21), с. 6-7.
[16] Шульгин В. В. Дни. Л., 1925, с. 135.
[17] Мстиславский С. Указ. соч., с. 29; Дякин В. С. Указ. соч., с. 330-331.
[18] Суханов Н. Указ. соч., кн. 1, с. 74; Мстиславский С. Указ. соч., с. 34-35; Гаврилов Ив. На Выборгской стороне. 1914-1917 гг. - Красная летопись, 1927, № 2 (23), с. 53; Тайма А. Указ. соч., с. 177; ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 471, л. 67.