Содержание | Библиотека | Новая и Новейшая история Европы

«Орудие управления». - Первый парламент Кромвеля. - Его разгон. - Конституционные иллюзии. - Полицейский режим. - Борьба с левыми и роялистами. - Генерал-майоры. - Второй парламент Кромвеля. - Религиозная терпимость. - Вопрос о восстановлении монархии. - «Петиция и совет». - Вторая палата и ее столкновение с общинами. - Разгон второго парламента и смерть Кромвеля.

Конституция протектората, «The Instrument of Government» («Орудие управления»), носит на себе следы поспешного обсуждения, компромиссных поправок. В ней немало неясностей, и умышленных и нечаянных, и противоречий. Но все же это акт замечательный по силе политической мысли. В нем сказалась та политическая школа, которую прошло офицерство английской армии. «Орудие управления» отделяет власть исполнительную от власти законодательной. Законодательная власть принадлежит лорду-протектору совместно с народными представителями, а исполнительная - лорду-протектору совместно с Государственным советом. Лорда-протектора нельзя приравнять к старому английскому монарху. Правда, ему принадлежит право помилования преступников, право производить в рыцари и другие права, бывшие раньше прерогативами короля. От имени лорда-протектора пишутся все государственные акты. Лорду-протектору представляются на утверждение парламентские билли; но его право veto неясно, если не фиктивно. Но власть протектора сильно ограничена Государственным советом. Пятнадцать членов совета указаны в самом «Орудии управления». Лорд-протектор может увеличить их число до 21. Впредь замещение освободившихся вакансий происходит в трехстепенном порядке: парламент выбирает на каждое место шесть кандидатов, совет выбирает из них двух и протектор делает окончательный выбор. Лорд-протектор избирается Государственным советом. Все иностранные сношения должны быть ведены с согласия Государственного [508] совета; согласие совета требуется также для созыва чрезвычайного парламента и для приказов по милиции, когда нет парламента.

Право законодательства и обложения принадлежит только парламенту. Избирательное право было изменено, и перераспределение депутатских мест произведено согласно с идеями левеллеров. Представительство организовано сообразно с числом населения. Англия и Уэльс посылают 400 депутатов. У многих городов право представительства было отнято или уменьшено и передано графствам: из 375 английских депутатов графства посылали 240. Но все же перевес графств не так велик, как в «Народном соглашении». В парламент могут избираться лишь люди богобоязненные и доброго поведения. К выборам не допускаются католики и участники ирландского мятежа; сторонники короля во время гражданской войны лишаются участия в четырех ближайших выборах. Избирателями в графствах могут быть лишь те лица, которые имеют имущества по крайней мере на 200 ф. ст. Про города не сказано ничего; «Орудие управления» хотело дать независимость народному представительству. Лорд-протектор имеет право распускать парламент, но парламент обязательно должен избираться каждые три года. День созыва первого парламента был определен на 1 сентября 1654 г., и годовая сессия этого парламента должна была длиться не менее пяти месяцев. Если бы случилось, что лорд-протектор не дал приказа о новых выборах, то местные власти и избиратели должны сами приступить к ним. «Орудие управления» отводит довольно широкий простор религиозной свободе. Христианство признается государственным вероисповеданием, но никто к нему не принуждается. Исповедания, расходящиеся с государственным, но признающие Христа, пользуются покровительством в отправлении своего культа. Учителя религии должны содержаться за счет добровольных даяний. Десятину желательно чем-нибудь заменить, но пока она остается в силе. Но англикане и католики свободой вероисповедания не пользуются.

Этот новый государственный порядок был встречен усиленной хвалой со стороны наемных журналистов. Известный Нидгем написал памфлет, в котором воспевал установление протектората. Протекторат есть лучшая форма правления, ибо он соединяет в себе все достоинства монархии, аристократии и демократии. Эта конституция должна встретить поддержку всех трезвых, богобоязненных людей. Таким образом, государство [509] имеет защиту и от анархии, и от тирании. В честь Кромвеля были сложены льстивые вирши, в которых прославляют его за отказ от короны и ставят выше Цезаря. Кромвель приглашается сжечь Рим и утвердить английское верховенство на морях.

Более умеренный льстец, поэт Уоллер, сравнивает установление протектората с постепенным переходом от темной ночи к ясному дню, когда без шума и потрясений восходит солнце и гасит мелкие светила ночи. Представители крупного капитала спешат выразить Кромвелю свое сочувствие; лорд-мэр и ольдермены зовут его в Сити на пышный банкет; но на пути толпа безмолствует. Наряду с этим слышатся строгие, порой даже озлобленные голоса недовольных, которые говорят о первородном грехе нового государственного порядка, именно о том, что он основан на грубой силе. «Люди пятой монархии» [510] не могут простить Кромвелю разгона Малою парламента. Их проповедники смело называют Кромвеля узурпатором и притворщиком. Обличители доходяг до бешеного тона. Один из них чувствует запах содомской серы в Уайтхолле и призывает на голову Кромвеля и его семьи божье проклятие. Другой громит армию за ее отступничество от церкви святых и стыдит ее за то, что она предпочитает царству Христа царство Кромвеля. Некоторые офицеры не желают присягать новому порядку. Генерала Гаррисона уволили со службы и отправили в деревню. Человек республиканских убеждений Ледло (Ludlow) не прощает новому порядку его монархической окраски, слагает с себя гражданские полномочия в Ирландии и переходит в ряды республиканской оппозиции. Роялисты были недовольны, что ускользнула их мечта о легитимной монархии. Возобновляются их заговоры; в мае 1654 г. [511] были раскрыты нити роялистского покушения на Кромвеля; в Лондоне было арестовано более 500 человек. Дело не рискнули передать суду присяжных. Широкие размеры политического недовольства сказались и на выборах. Согласно с конституцией Кромвель во время назначил выборы, и парламент собрался 3 сентября 1654 г. Хотя по конституции роялисты и лишены избирательных прав, но все-таки на западе Англии в члены парламента прошли полуроялисты. Затем в парламент попало и несколько непримиримых республиканцев, в том числе Брадшо и Ледло. Немало выбрано противников политических притязаний армии. «Святых» в парламент прошло мало. Из 46 человек, которые 10 декабря 1653 г. голосовали против государственной церкви, прошли только 4. В Ирландии и Шотландии очень небольшая часть населения принимала участие в выборах, и почти все 60 депутатов - сторонники правительства. Но, в общем, выборы дали строптивый парламент.

Кромвель надеялся, что ему будет легко управлять страною с помощью умеренных людей. Он обратился к новому парламенту с речью, совершенно непохожей на восторженную речь, которая была произнесена им при открытии Малого парламента. Теперь Кромвель взывает к скромности и умеренности. Он резко обрушивается на уравнительные принципы и высказывается за необходимость классовой иерархии. И в религиозных вопросах Кромвель нападает на крайних. Но все же он заканчивает свою речь заявлением, что говорит с коммонерами не как хозяин, а как их сотрудник, такой же слуга государства, как и они. Но вся эта тактика, все эти приемы не привели к желанной цели. Парламент довольно скоро обнаружил свою оппозиционность, так что Кромвелю пришлось сделать насильственный шаг. Республиканцы не желали принять «Орудие управления», которое, по их мнению, должно быть предварительно рассмотрено народными представителями. Кромвель предложил им пересмотреть конституцию. Республиканцы заявили, что прежде всего они требуют, чтобы весь суверенитет был отдан народным представителям. Парламентское большинство склоняется к мнению, что глава исполнительной власти должен быть ограничен парламентом, поскольку парламент найдет это нужным. Но Кромвель не может примириться с этим. Через неделю после созыва он является в парламент, призывает коммонеров к порядку и разъясняет доступные им пределы пересмотра конституции. Веденью коммонеров подлежат подробности, а не основные [512] положения законов. Кромвель указывает на четыре основных принципа, недосягаемых для народных представителей. это: 1) разделение суверенитета между лордом-протектором и парламентом; 2) срочность парламентских полномочии, т. е. отсутствие  для парламента возможности провозгласить себя срочным; 3) свобода совести; 4) власть над милицией, принадлежащая совместно протектору и парламенту. Не лорд-протектор получает свои полномочия от парламента, а парламент получил свои полномочия от лорда-протектора. «Я - та власть, которая созвала вас». На этом основании Кромвель предложил всем членам парламента подписать обещание быть верными протектору и республике и не изменять основ конституции. Если кто из членов парламента не подпишет этой присяги, то он не будет допускаться на заседание впредь до подписания. Так была произведена «чистка» парламента: около четверти его членов не подписали присяги и были удалены. Но и эта чистка не привела к примирению. Парламент занялся пересмотром «Орудия управления» и пришел в столкновение с лордом-протектором, за счет которого он стремился усилить свои полномочия. Парламент потребовал, чтобы члены Государственного совета выбирались лордом-протектором, а утверждались парламентом; их полномочия должны возобновляться с каждым новым созывом парламента. Таким образом, Государственный совет подчиняется парламенту, так что здесь мы видим стремление приблизиться к парламентарному строю. Парламент пытался вмешиваться и в военное управление. Он сокращает комплект армии и уменьшает ее бюджет, старается получить первенство в распоряжении милицией.

Эта попытка отнять военную власть у лорда-протектора наткнулась на сопротивление Кромвеля и военного командования. Когда с этим требованием совпало оппозиционное движение в среде офицеров, и распространились новые слухи о попытках роялистов, генеральный штаб дал решительный отпор парламенту. Кромвель с трудом дождался исхода пяти месяцев. И то он употребил обман: вместо солнечных месяцев выждал конца пяти лунных месяцев по 28 дней, сократив, таким образом, сессию парламента дней на двенадцать (22 января 1655 г.). В день роспуска Кромвель осыпает парламент упреками за то, что он не оправдал его ожиданий. Кромвель обвиняет левеллеров и республиканцев в сношениях с монархистами. Он упрекает коммонеров за их нетерпимость, за враждебность к интересам государства и за намерение ослабить армию. [513] Кромвель презрительно говорит о парламенте и даже о народной воле. Выше ее - воля бога. Вся прежняя история представляется Кромвелю непосредственным водительством божьим: только кощунственные люди могут думать, что исторические события - дело тех или иных выдающихся людей. Кромвель сам чувствует за собою божью помощь. «Поэтому я могу смеяться и петь...» Безопасность и реальный интерес в государстве выше соблюдения конституционных норм. «Я считаю себя связанным долгом по отношению к богу и к народу, для его спокойствия и блага и распускаю этот парламент».

Какое же создалось положение? Попытка управлять страною при помощи «святых» не удалась. Сложившаяся затем конституционная полумонархия, опиравшаяся на искусственный состав избирателей, также потерпела крушение, так как и религиозные энтузиасты и люди более умеренные оказались врагами протектората; правительству осталось опираться лишь на силу ружей и сабель. Это сознавалось и защитниками сложившегося порядка. Защитники Бербонского парламента могли взывать к божьей правде, защитники «Орудия управления» могли ссылаться на мудрую уравновешенность властей. Но на что же могли опираться защитники разгона парламента? Им оставалось опереться лишь на армию, и среди них нашлись такие, которые открыто признавали это. В одном из появившихся тогда памфлетов развивалась такая теория: Кромвель есть главнокомандующий республиканского войска, отсюда вытекают все его полномочия, чрезвычайно широкие. Главнокомандующий имеет право забирать на службу всякого человека и назначать ему какое хочет жалованье. Он может облагать податями всех граждан и арестовывать любого человека, которого он считает опасным для армии. Главнокомандующий имеет право устанавливать любую конституцию, необходимую для сохранения военных сил, и отменять все опасные для них законы. Власть главнокомандующего должна превышать власть короля и парламента. Разве не армия создала республику? Ни «святые», ни народ не сумеют управлять. Вся власть по праву находится в руках армии и генерала. Управление должно находиться в руках «честных» людей, под которыми разумелись офицеры. Правительство не знало, что такое этот памфлет: дерзкая ли насмешка или же он, на самом деле, написан человекам, искренне сочувствующим новому порядку.

Нужно сказать, что сознание узости своего фундамента живо чувствуется и представителями правительства. Кромвель думал [514] сохранить конституционную видимость: он даже перестал называть свои указы ордонансами, сократил армию и ее бюджет и обещал взыскивать меньше податей. Не созывал парламент Кромвель также на конституционном основании, ибо конституция предписывала ему созвать новый парламент лишь через три года. Кромвель вступил в соглашение с офицерами об уменьшении жалованья на 10% и тешил себя мыслью, что ему удастся избегнуть ненавистной роли военного узурпатора. Но мечта о конституционности быстро исчезает. Кромвель мечтал о реформе права и судопроизводства, но встретил в этой области решительное сопротивление судей, отказавшихся выполнять его ордонансы. А Кромвель стремится узаконить свое широкое и энергичное законодательство 1654 г., свои 82 ордонанса; стали ходить слухи, что в отсутствие парламента Кромвелю будут даны законодательные полномочия - возрождается агитация в армии; сектанты упорно сеют недовольство роспуском Малого парламента. В смуте поднимают голову левеллеры, против которых приходится принимать меры. Одного офицера-левеллера арестовали с проектом прокламации, призывающей к восстанию «против тирана Оливера Кромвеля». Но особенно опасаются заговоров со стороны роялистов. Двор Карла II счел момент удобным для возобновления борьбы. Правительственные шпионы стали доносить на роялистов, которых массами арестовывают в Лондоне. Но толпа сочувствует им, и арестованные часто убегают из-под ареста. Брожение было во многих местностях, но открыто восстать роялисты решились лишь в Сользбери. Движение было подавлено в самом начале. С пойманными расправлялись строго, судили их без присяжных. Но шпионы доносят о новых заговорах и готовящихся покушениях. По отношению к роялистским джентльменам правительство приняло особые меры. Оно арестовывает их по простому подозрению, оправдываясь государственной необходимостью. Была специально организована новая конная полиция численностью в 6500 человек. В нее были набраны люди надежные; они были полезны правительству, так как раскрыли много заговоров. Но, с другой стороны, эталонные полицейские навлекли на правительство много недовольства. Эту ненавистную населению полицию вздумали содержать за счет ее жертв. Полиция обходилась в 80 тыс. ф. ст., и эта сумма падала на роялистов-джентльменов. В сентябре 1655 г. вышел особый приказ, которым роялисты были разделены на три разряда. Первый разряд - прямые участники [515] восстаний и заговоров; они карались изгнанием из Англии и конфискацией всего имущества. Второй разряд - явные сторонники казненного короля или его сына; им грозило изгнание или тюрьма, но доходы с имений оставались за ними. Третий разряд - люди подозрительные; они наказывались лишением части доходов. Роялистам воспрещалось держать дома оружие. Правительству протектората пришлось идти еще дальше и провозгласить Англию почти на военном положении. Англия делится на 10, а затем на 11 полицейских округов, во главе которых ставят генерал-майоров (это не чин, а должность: из 11 генерал-майоров было 5 генералов, 5 полковников и 1 майор боевой армии). Полномочия этих офицеров очень широки и определяются правительственной инструкцией, данной Кромвелем. Главная обязанность генерал-майоров - командование конной полицией и полицейские заботы о порядке. В силу этого они обязаны разгонять незаконные сборища, разоружать папистов и роялистов, обезопасить дороги и следить за недовольными. Для предотвращения сборищ запрещаются даже спортивные собрания, как-то: скачки, медвежьи травли и петушиные бои. Новая полицейская власть имеет широкие полномочия по отношению к тем людям, которые не имеют определенных занятий, даже вплоть до высылки их из Англии в колонии. Этого мало. На новую полицейскую власть, как в свое время на жандармов времен Николая I, возлагаются обязанности религиозно-нравственного характера. Полицейская власть должна насаждать благочестие, бороться с божбой, пьянством и развратом. Мировые судьи и местные власти также подлежат надзору полиции. Эти обязанности новая полиция получила вследствие инструкции, данной 22 августа 1655 г. 24 августа на генерал-майоров возложена новая обязанность - наблюдать за клиром и за низложением дурных священников. А в сентябре генерал-майоры получили еще новые полномочия: следить за точным применением законов против роялистов. Таким образом, на новую полицию возлагались очень сложные социально-педагогические и религиозно-нравственные задачи. Открывая второй парламент 17 сентября 1656 г., Кромвель особенно подчеркивает эту социально-педагогическую задачу, которую он называл реформой нравов. От этой реформы зависят свобода и благополучие Англии. Только чистые нравами чего-нибудь стоят; иначе это не люди, а звери. И Кромвель высоко ставит заслуги генерал-майоров в деле реформы нравов. Они в один год [516] сделали больше, чем кто бы то ни был до них за полвека. Кромвель резко возражает на упреки в том, что учреждение генерал-майоров незаконно. «Если бы можно было поступать только по законам, то нации перерезали бы глотку, пока мы писали бы законы». Самосохранение нации выше всего. И действительно, некоторые генерал-майоры стояли на той точке зрения, что их главная обязанность - это водворение нравственности в народе. Так, один генерал-майор, полковник Баркстэд, приказал убивать у вожаков медведей и свертывать головы бойцовым петухам. Другой генерал-майор Уорсли (Worsley) закрыл кабаки в городе Честере числом до двухсот. В Мидлсексе генерал-майор Берри велел своим стражникам ловить лошадей, выводимых на пастбище в воскресенье, и арестовывать их до понедельника. Говорят, что в Бристоле комиссары штрафовали гуляющих по воскресеньям и запирали по воскресеньям водопровод. Генерал-майоры следят за сборищами и хвастаются, что и три роялиста не могут собраться без того, чтобы об их собрании не было известно надлежащим властям. И это - не простая похвальба, а правда: ведь ни одно покушение на Кромвеля не удалось. Политическая полиция и шпионаж были поставлены превосходно. Широта полномочий нередко завлекала усердных генерал-майоров дальше, чем этого требовала от них инструкция. Так, ланкаширский генерал-майор Уорсли призвал к себе адвокатов-роялистов и запретил им практику. Другие генерал-майоры вмешивались в городскую жизнь. Генерал-майор Уолли смещает городских магистратов. В Кольчестере местный генерал-майор, недовольный порядками городской жизни, сильно прочистил состав избирателей и советовал правительству радикально исправить инкорпорационную хартию города; и правительство вняло его совету и значительно сузило круг избирателей. На пути насаждения «божьего дела» правительство протектората пришло к мелочному вмешательству в жизнь населения, что и вызывало естественный протест. Чрезвычайное положение Англии, в котором она находилась в 1655 и в 1656 гг., было вызвано тревогою за само существование протектората.

Но наряду с установлением господства военной силы это же самое правительство мечтало и о свободе церкви. В 1655 г. правительство выпустило прокламацию о религиозной свободе, в которой с гордостью заявляло, что по Англии льется широкий поток евангельской истины; поэтому государственная [517] власть должна воздерживаться от вмешательства в церковную жизнь. Сделана, впрочем, оговорка относительно тех, кто мешает другим (т. е. квакеров, рантеров). Эти заявления о религиозной свободе повторял и Кромвель в сентябре 1656 г. при открытии второго парламента. Кромвель мечтал об общей церкви, включающей в себя три вероучения: индепендентов, баптистов и пресвитериан. Целый ряд других сект остается все же за пределами этой церкви. Католики и англикане по-прежнему подвергаются преследованиям: против них издаются суровые прокламации. Но религиозная практика протектората была мягче его законодательства. Так, например, по закону, людям, отрицающим троичность бога, полагались суровые кары, но правительство ограничилось ссылкой одного из них. Затем правительство, также вопреки закону, не препятствовало англиканам быть учителями детей джентльменов. С католиками во время протектората обращались мягче, чем в другое время. Это признавал и французский резидент Бордо. Наиболее поучительный пример веротерпимости - это отношение к евреям. В октябре 1655 г. в Лондон явился восторженный раввин и врач Манассия Бен-Израель из Амстердама и требовал равноправия для евреев. Комиссия совета с участием лондонских купцов отнеслась к евреям не очень благосклонно; но все же два юриста доказали, что в законах нет препятствия евреям ехать в Англию, а Кромвель неофициально обещал им широкую терпимость. Евреи построили себе в Лондоне синагогу и устроили свое кладбище. Но эти элементы терпимости не столько примиряли общество с правительством, сколько восстанавливали против него, так как большинство народа было настроено нетерпимо.

Волна общественного недовольства и финансовая нужда заставили Кромвеля вновь предпринять конституционную попытку. В сентябре 1656 г. он созвал второй парламент. Выборам предшествовали тревожные сообщения генерал-майоров о неблагонадежности избирателей, о том, что кавалеры вступают в соглашение с пресвитерианами и что все сторонники протектората непопулярны. Эти отзывы оказались преувеличенными, так как сторонники правительства все-таки получили большинство в новом парламенте. Прошло несколько членов Государственного совета, много чиновников и даже оказались избранными все генерал-майоры кроме одного. Оппозиция всего сильнее была на юге и на востоке, там, где прежде стояли за парламент. Несмотря на благополучный исход [518] выборов, тревожившееся правительство, опираясь на параграф «Орудия управления» о проверке богобоязненности депутатов, исключило из членов парламента около 100 человек из всего состава в 460 человек. После этой чистки около 50 депутатов добровольно перестали посещать парламент, и, таким образом, целая треть палаты оказалась за бортом. После этого парламент не выступает с открытой оппозицией, но все же он жив не тем духом, что Кромвель. Он сурово и нетерпимо настроен в сфере религиозной жизни. Затем, даже очищенный парламент обрушился на любимое детище Кромвеля - на генерал-майоров. Произошли резкие прения при обсуждении отпуска денег на их содержание, и в конце 1656 г. ненавистный населению институт генерал-майоров пал. Обнаружились разногласия между офицерами, приверженцами республиканских традиций, и парламентом, большинство которого стремилось к старым дореспубликанским порядкам и проектировало восстановление монархии в виде династии Кромвеля. В феврале 1657 г. неожиданно для меньшинства бывший лорд-мэр Лондона Пак внес в парламент проект восстановления монархии. Этот проект вызвал протест меньшинства. К Кромвелю явилось около ста офицеров с просьбой не принимать корону. Но у самого Кромвеля падает вера в республику. Он встречает офицеров грозной речью, напоминает им о том, что офицеры всегда им помыкали; по их настоянию он разогнал Долгий парламент и созвал Малый парламент, офицеры навязали ему «Орудие управления» и этот новый парламент, заставили его выгнать неугодных им членов и принять на себя всю одиозность этого действия. Не должно быть места для произвольных выступлений. Необходимо установить прочное равновесие. Вопрос о монархии в парламенте решили отложить, а в первую очередь был поставлен вопрос о верхней палате. Единогласно было решено восстановить верхнюю палату. Сумму постоянного дохода довели до 1,3 млн. ф. ст., но формы обложения должны устанавливаться парламентом. Характерно, что Государственный совет опять получил свое старое монархическое название - «Тайный совет».

Возвращение к старине видно и в религиозной области. Границы терпимости суживаются. Парламенту предлагается выработать «исповедание веры», осуждение которого подлежит каре. Право на жалованье имеют только священники, принимающие «исповедание веры». Папизм, англиканство и ереси, не признающие троицы и боговдохновенности Святого [519] писания, не допускаются вовсе. Мужья католичек, осквернители праздников, пьяницы лишаются избирательных прав. В заключение большинство в 123 коммонера решило просить Кромвеля принять корону, чем вызвало сильную оппозицию республиканцев и офицеров. Этот новый проект получил название «Петиции и совета» («Petition and Advice»). Некоторые офицеры никак не могли примириться с таким положением вещей. Один ветеран армии, капитан Брэдфорд, прислал Кромвелю трогательное письмо. В нем он стыдит своего старого боевого товарища, напоминает ему о том, как он, капитан Брэдфорд, воевал вместе с Кромвелем все время от Эджгилля до Денбара, как он любит Кромвеля и как жалеет его теперь, когда он встал на ложный путь. Брэдфорд напоминает Кромвелю о бренности всего земного и о необходимости дать ответ на Страшном суде.

Но не все обращались к Кромвелю с такими мирными заявлениями.

В мае 1657 г. появился памфлет «Killing no murder» («Не всякое убийство есть злодеяние»), страстная защита тираноубийц. Он написан левеллером Сексби (прежде он был агитатором); ему помогал один офицер-роялист. Автор как будто исходит из республиканских основ и негодует на выродившуюся армию: «Что такое эта столица Сити, как не скотина, которая жрет и покорно несет все тяжести, которые только на нее кладут? Что такое парламент, как не насмешка над свободой? За какое дело не готова сражаться армия, эти янычары-рабы и поработители? Что такое весь английский народ, как не скопище мошенников, дураков и трусов, погрязших в распущенности, пороке и рабстве?» На других страницах автор злобно насмехается над Кромвелем, он радуется, что «его высочество» скоро освободит народ, ибо он умрет за народ и, умирая, будет сознавать, каким благодеянием явится для нации его смерть. Сейчас Кромвель для Англии как бы отец, владеющий всем достоянием, которое после его смерти должно перейти к сыновьям, т. е. к народу. Главная цель, которую приписывает себе памфлет, - ускорить смерть Кромвеля, которой пламенно желают его благодарные подданные. Но автор вскоре не выдерживает тона иронии и переходит к злым и открытым угрозам по отношению к Кромвелю: ни в постели, ни за столом не будет он в безопасности; смерть и разрушение - его спутники и союзники, которые, однако, скоро восстанут против него самого. [520]

Парламент надеялся, что Кромвель примет корону. Он утвердил многие из его ордонансов, изданных в беспарламентское время, и увеличил средства, идущие в непосредственное распоряжение лорда-протектора, до двух миллионов фунтов стерлингов. Таким образом, все подготовлялось к восстановлению монархии.

Тем не менее движение против монархии было очень сильно. В мае 1657 г. в парламент была подана петиция против монархии, подписанная 30 офицерами большей частью высших чинов. В многочисленных совещаниях с парламентской комиссией Кромвель держался нерешительно: то отказывался от короны, то просил подождать. Но после офицерской петиции он твердо заявил комиссии, что не примет короны. Пришлось отказаться от мысли заменить лорда-протектора монархом. Зато ему дано право при жизни назначить себе преемника. Кромвель утвердил проект новой конституции, которая в этот раз опиралась на народное представительство. Но новый порядок оказался шатким. Когда после вакации в 1658 г. Кромвель созвал парламент на вторую сессию, выяснилось, что сформировать верхнюю палату - дело очень трудное. Кромвель послал пригласительные повестки 63 лицам. Из 9 пэров 7 не приняли приглашения, видя в нем чуть ли не личное оскорбление. Приняли приглашение лишь двое - зять Кромвеля и один бедный, захудалый пэр (Юр). Всего же из 69 приглашенных согласились стать членами верхней палаты 42 человека. Дело осложнилось еще тем, что получив, согласно новой конституции, право на проверку выборов, парламент использовал это право и вернул около сотни человек, исключенных Кромвелем. Кроме того, правительственная партия в парламенте ослабела, ибо видные ее члены были переведены в верхнюю палату. Открывая заседание парламента, Кромвель обратился к нему со словами: «Милорды и джентльмены палаты общин», - так, как раньше обращались короли. Но депутаты не желают признавать лордов; верхнюю палату коммонеры называют лишь другой палатой (other house). Когда парламентский пристав доложил, что пришли лорды, поднялся целый скандал. Характерную речь произнес Ашли Купер (будущий Шефтсбери). «Здесь вопрос, - говорил он, - не только о словах и именах; но ведь важны и имена, что могут подтвердить юристы; ведь имя «король» влечет за собою всю его прерогативу. Если допустить имя лордов, то будет и палата лордов. Слова - это ключи к сущности вещей». Другой оратор [521] говорил: «Какие это лорды, это просто часть общин, пересаженная в другое место. Они не могут равняться со старыми пэрами, так как не владеют и одной сорокатысячной частью английской территории; они не могут считаться противовесом (balance), как прежние лорды». Майор Бек возражает: «Здесь есть меч, разве это не хороший противовес? У кого есть полк пехоты, тот может лучше служить противовесом, чем кто бы то ни был». Снова оказывается, что после всех конституционных усилий новый государственный порядок есть установление не права, а силы.

Кромвель пытается уладить дело. 25 января 1658 г. он зовет к себе палаты и внушает им, что в случае новой гражданской войны стране грозит гибель. Но его призывы тщетны; в Лондоне готовятся республиканские петиции, ходят слухи о десанте роялистов.

В тот самый день, когда, как говорили, в парламент должна была поступить республиканская петиция, Кромвель гневно распустил парламент. Это случилось 4 февраля 1658 г. В речи, обращенной к закрываемому парламенту, Кромвель выражал сожаление, что двух недель было достаточно для того, чтобы коммонеры, стремясь переиначить конституцию, успели посеять смуту по всей стране. Кромвель обвинял коммонеров в сеянии разлада в момент тяжелых осложнений. «Настало время, - закончил он свою речь, - распустить парламент. Пусть справедливый бог будет судия между нами». Говорят, что в ответ на эту речь Кромвеля со стороны коммонеров послышались крики: «Аминь!»

Это был последний парламент лорда-протектора Кромвеля. 3 сентября 1658 г., в день годовщины своих славных побед при Денбаре и Вустере, Оливер Кромвель умер.