Спа

Присутствуют: От Великобритании - достопочтенный Д. Ллойд-Джордж, премьер-министр, достопочтенный лорд Керзон оф Кедльстон, министр иностранных дел; секретарь г. Филипп Керр.

От Франции г. Мильеран, председатель Совета [министров], мар­шал Фош, генерал Вейган, секретарь - г. Камерлинк (секретарь и пе­реводчик).

От Польши - г. Грабский.

Г. Грабский сказал, что Польша находится в очень опасном поло­жении. Польша понимает, что она сама виновата, оказавшись в таком положении, и что она должна изменить свою политику как в отношении своих соседей, так и союзных держав. Она признаёт необходимым пре­доставить решение вопроса о ее жизненных интересах, даже вопроса о ее собственных границах, союзным державам. До сих пор, хотя ей дава­ли совет поступить подобным образом, она полагалась на свою собст­венную военную силу. Польша была увлечена с правильного пути сильными людьми, имевшими широкие планы, однако планы эти не соответствовали ни здравому смыслу, ни чувству патриотизма огромного большинства народа. Ни Киев, ни граница 1772 г. не являются нацио­нальными целями. Это были мечтания власть имущих, но не желание большинства населения.

В настоящий момент положение очень опасное, поэтому сейчас не время обмениваться взаимными нападками и обвинениями. Глава го­сударства г. Пилсудский признаёт свою ошибку, и польские руководите­ли выражают согласие не вступать в споры, а пойти по новому пути. Что касается военного положения, то польская армия численно уступает ар­мии большевиков, а ее снаряжение, командование и военные материалы не лучше. Наиболее опасным во всем этом положении является отсут­ствие резервов. Необходимо поэтому создать резервы как можно скорее. В соответствии с общим мнением решено создать добровольческую ар­мию национальной обороны. Эта сила должна быть использована не для продолжения войны или проведения наступления, но исключительно для обороны страны. Польша не подчинится большевикам, пока она будет в состоянии хоть что-то сделать. В период последних десяти дней Польша впервые стала по-настоящему сплоченной. В прошлом она делилась на три части: первая - армия и Пилсудский, вторая - сейм и третья - пра­вительство. Сейчас сеймом создан Верховный совет[1], который может быть и распущен сеймом же, но пока он имеет законодательную власть. Он состоит из представителей всех партий, от крайних правых до край­них левых, а также четырех генералов и четырех министров, всего из восемнадцати членов. Он является верховной властью как во время вой­ны, так и во время мира. Сам он [Грабский] является только, как он на­деется, временным премьер-министром и должен подготовить почву для еще большего усиления концентрации. Первым актом Верховного совета [138] должен быть призыв к созданию добровольческой армии, потому что именно добровольческая армия, вероятно, наиболее способна оказывать сопротивление большевистской пропаганде, так как она будет состоять преимущественно из образованных людей. Позднее, если возникнет не­обходимость, набор в армию будет увеличен. Во-вторых, Верховный со­вет должен решить вопрос об обращении с просьбой о мире, и социали­сты призывали народ поддержать армию при условии, что предвари­тельные мирные переговоры будут начаты немедленно.

Премьер-министр задал вопрос, есть ли время для создания добро­вольческой армии?

Г. Грабский ответил, что северная армия находится еще далеко за пределами польской территории. Она не демобилизована и может про­держаться еще несколько недель. Положение на юге хуже, так как боль­шевистская кавалерия приближается к Восточной Галиции. Поляки рас­полагают только 2,5 тыс., чтобы оказать сопротивление 10-тысячной боль­шевистской кавалерии, однако 12 июля они посылают еще 8-тысячную конницу на юг. Военные эксперты говорят, что могли бы воевать с русской кавалерией, если бы получили 300 аэропланов. К сожалению, они не имеют и тридцати, а из них только два находятся в пригодном состоянии. Если бы поляки смогли получить аэропланы и бронемашины, это дало бы им время на организацию армии для обороны.

Но больше всего в данный момент Польша нуждается в моральной поддержке союзников. Против Польши ведется борьба со многих сторон. Возможно, это вина самих поляков, возможно, это результат интриг, од­нако если бы Польше стало известно, что союзники морально ее поддер­живают, это придало бы ей мужества. Польша может найти 50 тыс. че­ловек для отправки на фронт, 160 тыс. железнодорожников предложили 50 тыс. из их числа, заявив, что остальные могут справиться с работой на железной дороге. В течение месяца при поддержке союзников Поль­ша могла бы до определенной степени укрепить свои позиции.

Другим жизненно важным вопросом является вопрос о том, каким образом Польша собирается добиться мира. Казалось бы, простейшим способом для Польши было бы обратиться к большевикам с просьбой о мире. Польша, конечно, упустила благоприятную возможность сделать это раньше, однако если Польша заговорит об этом с большевиками сей­час, они, безусловно, выдвинут неприемлемые для Польши условия. По­этому Совет обороны государства принял решение просить великие державы оказать Польше помощь в заключении мира[2]. Он не пытается предлагать что-либо конкретное, но если бы кто-нибудь мог выступить в качестве посредника, то это был бы наилучший путь. Если же это невозможно, то могут ли союзники заверить Польшу, что в случае, если большевики откажутся от предложения о справедливом мире и вторгнутся в Польшу, она может рассчитывать на поддержку союз­ников?

Г. Мильеран спросил, предприняла ли Польша уже какие-либо шаги?

Г. Грабский ответил: «Нет», но они собираются предпринять.

Премьер-министр задал затем вопрос маршалу Фошу, как тот оце­нивает военную обстановку?

Маршал Фош сказал, что получил информацию, что северная армия находится в весьма хорошем состоянии, но она уже устала; южная ар­мия отступила и избегает столкновений с русской кавалерией. Южная армия не понесла больших потерь убитыми, но она ослаблена и дезорга­низована. Положение, однако, не непоправимое. Основная опасность заключается [139] в том, что командованию не хватает энергии и рассудительно­сти. Правительству следует предпринять что-либо, чтобы вселить в командование энергию и решительность. Однако представляется сомни­тельным, может ли оно это сделать. Военное положение не является чрезвычайно угрожающим или безнадежным, но все же оно достаточно серьезно и может намного ухудшиться, если командование не воспрянет духом.

Премьер-министр сказал, что сведения, которыми он располагает, вы­зывают гораздо большие опасения. Большевики уверены, что им удастся захватить Варшаву и уничтожить польскую армию, но опасаются вмешательства Верховного совета. Он только что получил телеграмму из Берлина, из которой видно, что большевики стараются узнать, какие действия предпримут немцы, если большевики захватят Польшу вплоть до границы с Германией. Он считает, что военное положение является очень серьезным, так как командование большевистскими армиями ве­дется умело, и сила их постоянно растет. Он уверен, что Польша оши­бается, надеясь на то, что можно изменить ход событий.

Г. Грабский согласился с этим и сказал, что они не надеются вновь обрести превосходство и что речь идет только о национальной обороне. Поэтому они не могут отказаться вообще от всякой надежды. Польская армия будет сражаться до конца, сначала на одной линии фронта, а по­том на другой. В Познани немцы готовятся не к тому, чтобы помогать большевикам, а к тому, чтобы помогать Польше, и там уже формиру­ется добровольческая армия для локального использования. Немцы пы­таются этим путем вовлечь Польшу в русло своей политики, но польское правительство не желает унижаться подобным образом[3].

Г. Мильеран сказал, что он не собирается возвращаться к прошлому, но только хочет сказать, что 25 мая французское правительство совето­вало проявить благоразумие, однако этот совет был оставлен без вни­мания. Теперь он хотел бы знать, сколько времени поляки в состоянии оказывать сопротивление.

Г. Грабский сказал, что ему ничего не было известно об этом совете. Может быть потому, что в то время он занимал пост министра финансов. Он думает, что большевикам потребуется несколько недель, чтобы подой­ти к Львову, а когда они доберутся туда, местные польские части будут там вести оборону.

Премьер-министр спросил, не украинцы ли составляют население Львова?

Г. Грабский ответил, что многие украинцы не имеют намерения ис­пользовать создавшееся положение, чтобы выступить против Польши.

Премьер-министр сказал, что политика Польши в отношении Восточ­ной Галиции была еще одной ошибкой. Он всегда высказывался против включения 3500 тыс. человек иного вероисповедания и иного происхож­дения в состав Польши. Поляки, однако, настаивали, и Великобритания, вопреки своему мнению, нехотя согласилась, дабы сохранить единство союзников.

Г. Грабский согласился и сказал, что теперь Польша хочет лишь прийти к соглашению, а не завоевать господство.

Премьер-министр затем сказал, что, по его мнению, положение очень серьезно как для Польши, так и для Европы. Союзники создали незави­симую Польшу в результате мировой войны, которая стоила огромных жертв. Союзники несут ответственность за освобожденную Польшу и более или менее обеспечивали ее целостность. Он признал, что бесполезно [140] обвинять друг друга, но тем не менее нужно несколько напомнить прошлое, прежде чем можно будет обещать помощь в будущем. К не­счастью, Польша не была удовлетворена своими государственными гра­ницами. Она поссорилась с Литвой и захватила литовскую территорию. Она вторглась в Россию и оккупировала территорию, населяемую от 20 до 30 миллионами русских. Она настояла на присоединении 3500 тыс. украинцев, несмотря на их резкий протест. Она не смогла договориться с чехами. Она создала трудности в вопросе о Данциге. Польша факти­чески перессорилась со всеми своими соседями, включая Германию. Необходимо сказать обо всем этом и не для того, чтобы упрекать Польшу, но потому, что этого требует дело.

Он не уверен, что союзники смогут сделать очень много. Они еще не покончили с Германией. Договор с Турцией еще не подписан. Сами со­юзники отягощены налогами и военными долгами, ослаблены миллио­нами убитых. Все же, он думает, возможно будет что-нибудь сделать, если возникнет угроза потери независимости Польши, но ничего нельзя будет сделать, если Польша не покончит на деле, так же как и на сло­вах, со своей империалистической и аннексионистской политикой. Ра­зумеется, он не может обратиться к английскому парламенту за по­мощью, пока не сможет сказать, что Польша полностью отказалась от аннексий и просит лишь об обеспечении независимости внутри ее собст­венных этнографических границ, и пока он не сможет сказать, что она готова заключить справедливое соглашение с Литвой, положить этно­графический принцип в основу мира с Россией, принять во внимание волю населения Восточной Галиции для определения будущей судьбы этой страны, прийти к соглашению с чехами и не стремиться в дальней­шем к установлению польского господства в Данциге. Если Польша го­това дать гарантии этого, тогда Великобритания сможет рассмотреть, какие шаги могут быть предприняты с целью заставить Россию заклю­чить мир, и если Россия откажется, какую помощь она сможет предо­ставить Польше для сохранения ее независимости[4].

Г. Грабский ответил, что он был уполномочен перед своим отъездом из Польши принять такие условия. В ноте, которую Совет государства адресовал союзникам, эти условия были приняты в общем смысле. Поль­ша хочет теперь исключительно безопасности для обеспечения своего национального существования и для урегулирования спорных вопросов в соответствии с желаниями заинтересованных народов, причем это ре­шение будет базироваться как на стремлениях польского народа, так и на желаниях народов, являющихся ее соседями. В дополнение к тем га­рантиям, которые требовал премьер-министр, он хочет сказать, что поль­ское правительство никогда не желало нарушать договорные условия в отношении Данцига. Договор слишком неприкосновенен. Кроме того, неделю назад оно признало независимость Литвы и если оно не сможет прийти к соглашению о границах с Литвой, то вопрос о них будет ре­шаться совместно с великими державами. Вопрос о Восточной Галиции является более сложным, так как Львов является польским городом и хочет остаться в составе Польши. В заключение он просил, чтобы союз­ники не требовали от Польши уладить эти вопросы путем плебисцита. Плебисциты, как показал опыт, только разжигают страсти и усложняют урегулирование. Он желает официально заявить, что Польша готова вернуться к истинно национальной политике и оставить романтические стремления, стремления, которые никогда не поддерживались всей на­цией. [141]

Г. Мильеран сказал, что он рад слышать ответ Грабского. Француз­ское правительство полностью разделяет английскую точку зрения как в отношении гарантий, которые можно дать возрожденной Польше так и в отношении условий, которые необходимо будет выдвинуть, если Польша должна выжить. Польша может быть уверена, что французское и английское правительства сделают все возможное, чтобы оказать Польше эффективную помощь, но Польша, со своей стороны, должна помнить те обязательства, которые взяла на себя, и должна их выполнять.

Г. Грабский сказал, что эти заверения дадут Польше моральную поддержку, в которой она нуждается, и что Польша безусловно даст и будет выполнять требуемые гарантии.

«Documents on British Foreign Policy 1919-1939», First Series, vol. VIII. London, 1958, pp. 502-506.

[1] Речь идет о Совете обороны государства.

[2] 6 июля 1920 г. после прорыва польского фронта на севере (см. док. 77). Министерство иностранных дел по поручению Совета обороны государства направило ноту в адрес конференции в Спа с просибой о посредничестве держав Антанты при заключении договора с Советской Россией (см.: AAN, Protokoły posiedzeń Rady Obrony Państwa, k. 43).

[3] Требование сохранения Верхней Силезии в сфере экономического влияния Гер­мании последняя выдвинула во врученном на конференции в Спа меморандуме под заглавием «Экономический потенциал Германии», подписанном 23 крупными промышленниками; они заявили, что реализация этого требования является основным услови­ем для уплаты Германией репараций (см. AZHP, 296, «Niemcy», 7.VII 1920). Германская делегация в Спа требовала «быстрейшего проведения плебисцита» в Верхней Силезии, выражая в кулуарных беседах уверенность, что в связи с поражением Польши на востоке ни один силезец даже не подумает о присоединении к разорен­ному государству (AMSZ, Ambasada RP Waszyngton, w. 20, t II).

[4] Согласие Д. Ллойд-Джорджа на посредничество при заключении мира между Польшей и Советской Россией было вызвано также намерением не допустить до всеобщей забастовки в Англии. Орган лейбористов «Дейли Геральд» в связи с конференцией в Спа писал 8 июля 1920 г., что если союзные государства выскажутся за войну вместо того, чтобы заключить почетный мир с социалистической Российской Республикой на следующий же день должна быть прервана работа во всем государстве. Всеобщая за­бастовка должна воспрепятствовать войне. См.:   W. Р.  and  Z.  С о a t е s.  A History of Anglo-Soviet Relations, p. 152;  Ф.  З у е в.  Международный империализм - организатор нападения панской Польши на Советскую Россию (1919-1920) стр 138; «Пролетарская солидарность трудящихся в борьбе за мир», стр 112.

Текст воспроизведен по изданию: Документы и материалы по истории советско-польских отношений. - Т. III. - М., 1965. С. 138-142.