Если церковная амортизация противоречит принципам политической экономии, то не меньше и старинному кастильскому законодательству. В нем существовала максима, согласно которой церкви и монастыри не могли претендовать на владение земельной собственностью, и которая была положена в основу фундаментального закона. Торжественно провозглашенный для королевства Леон Кортесами Бенавенте, а для Кастилии - Нахэра, он, по мере отвоевания земель, стал частью фуэрос Толедо, Хаэна, Кордовы, Мурсии и Севильи.
Не было ни одного генерального кастильского кодекса, который не подтвердил бы этот закон. Доказательство тому - изначальные фуэрос Леона и Сепульведы, дворян-инфансонов или Старой Кастилии, Уложение Алькала, и даже Королевский Фуэро, хотя и современный «Партидам», которые, вместо того чтобы освятить эту и другие максимы права и национального порядка, удовольствовались переписать ультрамонтанские максимы Грасьяна. Не было также ни одного муниципального Фуэро, который не принял бы его для своих земель, как об этом свидетельствуют фуэросы Аларкона, Консуэрги, Куэнки, Касерес, Бадахоса, Баэсы, Кармоны, Сагунта, Саморы и многих других мест, хотя и были они пожалованы или утверждены набожностью Фернандо Святого или мудростью его сына.
Что воспоследовало, когда алчность победила это благое препятствие? Политика всегда стремилась восстановить его, но не из ненависти к Церкви, а для пользы Государства, не для того, чтобы помешать обогащению духовенства, а чтобы предотвратить обеднение народа, в интересах которого она его столь великодушно узаконила. В период с X по XIV в. короли и Кортесы королевства споспешествовали тому, чтобы сильнее противостоять устремлениям набожности, и если затем, но возобновлении треволнений, сотрясавших Государство, было разрушено и оставлено без внимания столь достойное препятствие, Правительство продолжало, в сложной обстановке, прилагать много усилий, чтобы его восстановить. Еще дон Хуан II обложил налогом приобретения «мертвой руки» в пятую часть их стоимости, не считая алькабалы. Еще Кортесы Вальядолида 1345 г., Гвадалахары в 1390 г., Толедо 1522 г., Вальядолида 1523 г., Севильи [403] 1532 г. выступали в пользу принятия закона об амортизации и его приняли, но их усилия оказались напрасными. Еще, наконец, Кортесы Мадрида 1534 г. пытались поставить другое препятствие столь великому злу. Но какие преграды, какие препятствия, могли быть достаточными, чтобы устоять под одновременным давлением алчности и набожности?