История России - Новейшая история России и стран бывшего СССР

Это было 1 марта.

Мы стояли в резерве действующей армии, близ Д., когда рано утром вдруг неожиданно объявлен приказ двум ротам немедленно двинуться по направлению к Пскову.

Куда, зачем, - этого мы не знали, а спрашивать, под страхом сильного наказания, мы не смели.
По испуганным, бледным лицам офицеров, по странным растерянным приказам и поспешной, лихорадочной суете и обрывчатым словам и шушуканию их - мы поняли, что случилось нечто огромное, непоправимое. Мы стали чутки, подозрительны, следили за каждым движением их.

- Уже не прорвался ли немец? - слышались отдельные наивные возгласы, но, пристыженные другими, умолкали. Ведь подобные предположения нелепы, так как мы находились слишком далеко от передовой линии.

Да что же?.. Что такое?..

И вдруг, как молния, пронесся слух - далекий, неясный, но такой бодрый, необыкновенный, радостный.

„В Петербурге брожение... Революция... Поднялся рабочий класс и армия. Народ запросил у царского правительства хлеба, но вместо хлеба оно „дало ему свинец. Царские насильники расстреливают народ. Чаша долготерпения переполнилась. Стало невмоготу. И войска, вышедшие для расстрел! народа, двинулись против самого правительства для защиты погибающей страны... Боже, боже, неужели правда?.."

Эти несколько неясных крылатых слов пробудили нас, охватили сердца наши какой-то невероятной радостью, непередаваемой силой восторга и счастья. Заметались мы. Столпились. Молчали некоторое время.

В вагоне душно, скученно. Нечем дышать, но мы сейчас этого, что вызывало постоянно бурю негодования и ропота, не замечаем. Сердца наши охвачены каким-то восторженным чувством. Мысли жгут мозг. Тесно им в голове, и вылетают они наружу громкими, „дерзкими", святыми словами.

Составился митинг в темном вагоне-теплушке. Выступили товарищи-солдаты. Стали объяснять, возможна ли подобная революция и нужна ли o:ia сейчас... И не было скоро среди нас ни одного, кто мог бы сказать: „нет".

Мы задохлись под гнетом правительства... Страна в опасности. Россия гибнет. Ее спасти надо, нашу родину спасти... И в сердцах у всех было одно желание, одно стремление, один порыв - освободиться от царского гнета, от царского самодержавия.

- Куда же мы мчимся?.. Куда нас везут?..

И нам уже ясно. Из отдельных долетевших от господ офицеров фраз стало сейчас так ясно, определенно:

Наш батальон едет для восстановления пути для царского поезда, застрявшего во Пскове. Путь дальше отрезан железнодорожниками-революционерами, и мы должны восстановить его, чтобы царь имел возможность проехать в Царское Село и поднять „верный" ему гарнизон против народа.

И это мы, мы должны были сделать! Мы должны были помешать революционному движению, мы должны были затормозить святое народное дело, мы должны были явиться изменниками своей страны, чтобы во имя нелепого приказа помочь царю - этому ненавистному и [38] проклятому всеми нами деспоту - напиться народной кровью...

О, мы достаточно были сагитированы и подготовлены, чтобы на подобное кровавое дело пойти, предать отцов и детей наших.

Путь будем прокляты мы все, если хоть у одного из нас могло зародиться в душе малейшее колебание.

Поезд мчится вперед, рассекая громады снега.

Бегут широкие, покрытые белым саваном поля и засыпанные снегом деревушки и села. О, знают ли они, куда мы мчимся? Знают ли?..

Неистово рычит паровоз, и его крики, раздирая ломкий воздух пространства, являются какими-то страшными, угрожающими.

Вскоре близкие селения. Замелькали частые будки, пути, красные стены цейхгаузов и амбаров, и вскоре наш поезд, покружившись, отделился в сторону, остановился, тяжело дыша - утомленный необычайным бегом своим.

Станция Псков. Утро 2 марта. Из вагонов не выпускали. Из офицеров своих остался один поручик, кадровый лихой служака. Все остальные куда-то ушли. Нам внутри вагона душно, не сидится. Поодиночке выбираемся мы на свежий воздух. Дивный солнечный день. Снег искрится миллионами огней, играет на крышах станций и вагонов.

- Не было приказа выходить. В вагоны марш! - пытается остановить нас поручик. Но слова его только смешны. Из душных нор выскочили мы на здоровый воздух.

- Приготовить инструменты, - послышался снова приказ поручика.

Но нам не до приказаний его. Что дальше, где, где царь?..

Там, в стороне, на одном из путей, мы увидели два невдалеке стоящих друг от друга сверкающих огнями солнечного света поезда.

Литера А и Б поезда: один - впереди, свитский, другой - царский. Точно сшибленные верной пулей охотника птицы, стояли они - жалкие, беспомощные, не в состоянии двигаться дальше, и только паровозы долгим криком умоляли, просили о помощи и пощаде.

Впереди пропуска не было. Путь поврежден. За нами дело стало. Поручик пытался нас задержать. Но это было уже бесцельно. Бросив свои теплушки, мы побежали вперед. Офицеров с нами уже не было. Они попрятались, точно предвидя, что все погибло, напрасны будут их приказы, угрозы и просьбы.

Царя пропустить - мы уже не пропустим.

Навстречу нам со станции бежали рабочие, служащие железнодорожные, 4 полка солдат из действующей армии, посланных для расстрела народа в столицу, половина которых примкнула к народу, а другая возвратилась обратно. Они махали нам красными платками, кричали:

- Да здравствует свободная Россия!.. Да здравствует новая власть!..

Правда ли это?.. Не верится... Ведь это чудо, непостижимое чудо... Вблизи - задержанный поезд с царем, со старым тираном народа, а здесь - освобожденный, ликующий народ.

- Все войска в столице на стороне народа. Провозглашено Учредительное Собрание... Мы получили сведения... Приехали депутаты с требованием отречения Николая...

От радости дух в груди замирает. Спазмы сдавливают горло. На глазах слезы... Плакать, плакать хочется... О, как это необыкновенно хорошо... Слабое перо мое не в состоянии части всего передать, - нет слов, нет красок.

На станции народ. Не видно уже „фараонов". Нам машут платками.

- Не пропускать его в Петроград... Не пропускать...

Невдалеке, близ поездов, его стража. Нас просят оставить его, он уедет назад. Мы повинуемся. Мы будем ожидать результатов переговоров делегатов от Исполнительного Комитета... Сегодня должно быть известно.

Мы увидели узенькие ленточки, в роде флага, на длинном шесте. Народ не успел еще сшить красные знамена.

О, зато завтра, послезавтра, над всей Россией поднимется красное знамя, знамя свободы, равенства, братства.

- Отречение от престола. Долой династию!.. - потрясают холодный воздух крики народа. И с пением марсельезы мы двигаемся в город, сотни тысяч людей, охваченные одним восторженным чувством, чувством невероятной радости: освобождение...

И когда мы возвратились поздно вечером обратно, царских поездов уже не было. Их направили обратно, на единственный, оставшийся для него путь...

Результат переговоров нам еще неизвестен был.

Но мы уже знали, что возврата назад не может быть, что Русь освободилась от царского деспотизма, что новая великая заря занимается над многострадальной, измученной Русью. О, как счастлива ты, дожившая до такого момента.

Перед отправлением обратно в Д. мы делегировали двух товарищей в Петроград, чтобы получить все сведения и директивы, - как быть и держаться нам в общем новом порядке.

С ними был тот же поручик, с красной ленточкой в петличке.


«Правда» № 4,
9 марта 1917 г.

Текст воспроизведен по изданию: Правда №№ 1 - 27. 1917 . - Вып. 1 - Л., 1927. С. 38 - 39.

Комментарии
Поиск
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии!
Русская редакция: www.freedom-ru.net & www.joobb.ru

3.26 Copyright (C) 2008 Compojoom.com / Copyright (C) 2007 Alain Georgette / Copyright (C) 2006 Frantisek Hliva. All rights reserved."