Письмо Я. И. Ростовцева представляет обзор различных мнений, ходивших в то время в обществе, о способах освобождения крестьян. Текст письма воспроизводится по изданию: Освобождение крестьян в царствование Александра II. Хроника деятельности комиссий по крестьянскому делу П. П. Семенова. Спб., 1890. Т. 2. С. 928 - 932.

Ваше императорское величество!

В последнее наше свидание Вы изволили объявить мне желание Ваше знать, в каком положении и находится наше святое дело.

С некоторою частью депутатов мы еще не сошлись в подробностях, но это более или менее по возможности уладится. С некоторыми из них мы не сошлись в общих основаниях; уладить это не будет никакой возможности.

Главное противоречие состоит в том, что у комиссий и у некоторых депутатов различные точки исхода: у Комиссий государственная необходимость и государственное право; у них право гражданское и интересы частные. Они правы с своей точки зрения, мы правы с своей.

Смотря с точки гражданского права, вся зачатая реформа от начала до конца несправедлива, ибо она есть нарушение прав частной собственности; но как необходимость государственная [166] и на основании государственного права эта реформа законна, священна и необходима.

Огромное число врагов реформы, не уясняя себе этой неотложной необходимости, обвиняет. И словесно и письменно, Редакционные комиссии в желании обобрать дворян, а иные даже и в желании произвести анархию, называя некоторых из членов Комиссий красными.

Желать обобрать дворян было бы мыслью и бесчестною и бесцельною, тем более что 8/10 из членов Комиссий суть сами помещики, а некоторые из них весьма богаты.

Об обвинении последнем не стоит и говорить: оно придумано людьми, которые желали, чтоб именно их теории были приняты в руководство Комиссиями, и, видя иное, прибегали к клевете.

Усилия Комиссий заключались и заключаются:

Во-первых, спасти Россию.

Если одиннадцать миллионов жителей, тешимые в продолжение двух лет надеждою на свободу и на улучшение своего состояния, будут обмануты, разочаруются, потеряют доверие и любовь к верховной власти и неисполнение своих ожиданий припишут, разумеется, своим помещикам, то Россия спасена не будет.

Во-вторых, преобразование произвести не паллиативно, а рационально, то есть не на какой-либо срок и не вполовину, а навсегда и вполне, дабы избавить и Россию, и наследников Вашего величества от будущих потрясений.

В-третьих, чтобы исторической будущности России не завязывать новых, незнакомых России узлов, подобных тем, которые Европа в продолжение двух столетий распутывает или разрубает.

В-четвертых, стараться, чтобы интересы помещиков были сколь возможно ограждены и чтоб этот почтенный и самый просвещенный класс, составляющий, так сказать, цвет России, не потерпел потерь не необходимых.

В какой степени Комиссии успели дойти до означенных своих целей - позвольте разъяснить Вашему величеству впоследствии.

Между тем положения губернских комитетов и мнения членов сих комитетов, сюда вызванных, можно разложить на шесть главных категорий:

а) Одни желают уплаты за освобождаемых крестьян и вместе с тем удаления их по истечении некоторого времени с земли помещика.

б) Другие желают уплаты за крестьян и прикрепления их к месту не для обеспечения их быта, а для того только, чтобы рабочие силы находились у помещика под рукой.

в) Третьи, не требуя уплаты за личность, полагают, что поземельные отношения крестьян к помещикам, равно как и оставление первых в их усадьбах, должны продолжаться лишь несколько лет, т. е. в период срочнообязанного положения, а потом крестьяне без изб и без полей вступали бы в договоры с помещиками. [167]

г) Четвертые домогаются, чтобы крестьяне навсегда землею только пользовались.

Все эти четыре категории далеко не желали бы выкупа крестьянами земли; хотя иные и говорят о нем, но останавливают его непреодолимыми затруднениями.

д) Пятые желают немедленного отделения крестьян от помещиков и немедленного же общего обязательного выкупа, видя в этом, может быть и очень справедливо, исход всего вопроса самый простой и самый удобный.

е) Шестые предпочитают выкуп полюбовный и постепенный, дабы крестьянин входил в новую жизнь и в новые отношения не вдруг, а приучаясь мало-помалу к новому порядку вещей[1].

Эти две последние категории, составляющие значительное большинство, с главными высочайше указанными началами согласны и полного освобождения крестьян желают искренно.

Об отношениях освобождаемых крестьян к помещикам мнения также разделились.

Они желают немедленного прекращения власти помещиков над крестьянами, видя в сохранении такой власти над человеком уже свободным ежедневную борьбу, а потому и ежедневно усиливающуюся взаимную ненависть.

Другие, для обеспечения помещику повинностей, находят необходимым удержать сильную власть помещика только в имениях, которые будут находиться на барщинном положении.

Третьи для этой же цели признают нужным, чтобы сильная власть помещика сохранялась над крестьянами и барщинными и оброчными на все время окончательного выкупа земли или до окончания срочнообязанного положения.

Наконец, четвертые желали бы продлить власть помещиков над крестьянами на вечные времена, хотя бы даже крестьяне и выкупили землю, т. е. они желали бы создать в России феодальное право.

Некоторые хотели бы для дворянства новых сословных прав в управлении местном.

Считаю долгом всеподданнейше заявить, что хозяйственно-распорядительное управление уездом (кроме собственно полиции) действительно было бы полезно основать на выборном начале и подчинить влиянию сословному.

Во всех мнениях депутатов только и есть одна идея, равно всеми разделяемая: это - несчастное устройство и жалкое состояние нынешнего местного управления и судов, и действия их произвольные, злоупотребительные, скрытые и необлачимые. Все убеждены, что при подобном устройстве суда и полицейского порядка приведение реформы в действие может привести к вредным последствиям и благосостояние как помещиков, так и крестьян не может быть устроено надежно и прочно.

Из этого краткого очерка Ваше императорское величество [168] изволите усмотреть, как разнообразны мнения губернских комитетов, а с ними и их членов и самой публики.

Если же заключения Комиссий не согласны во многом с положениями губернских комитетов и с мнениями некоторых из их членов, то положения этих комитетов и мнения их членов еще более не согласны между собой.

Сверх того значительная часть вызванных сюда членов считает себя обязанною (может быть и справедливо) отстаивать мнения своих губернских комитетов, признавая невозможным отделить себя от солидарности со своим дворянством.

При этом обязанностью считаю присовокупить, что многие из членов говорили мне, не как председателю, а как человеку, что они согласны со многими предположениями Редакционных комиссий, предположениями, которые в мнениях своих они оспаривают, высказать же этого на бумаге не могут, потому что будут виноваты против своего дворянства.

Обращаясь к началу моего письма, приемлю смелость поставить вновь некоторые жалобы:

Труд Редакционных комиссий не сходится с трудами губернских комитетов и некоторых из их членов, потому что у них точки исхода различны: у Комиссий истекают они из права государственного, а у комитетов и депутатов из права гражданского.

Главная цель Комиссий - спасать Россию и, как средство для достижения этой цели, освободить крестьянина действительно, т. е. с надлежащим улучшением его быта, на основании высочайшей Вашей воли.

Произвести это не паллиативно, а рационально и не завязывать новых социальных узлов, которых пришлось бы впоследствии России, по примеру Европы, или распутывать, или разрубать.

Смею думать, Ваше величество, что главные основания Редакционных комиссий верны; в подробностях, может быть, есть еще много и ошибок, и недомолвок, и неясностей; в этом последнем отношении мнения депутатов будут для нас очень полезны.

Комиссии желали от всей души уравновешивать интересы крестьян с интересами помещиков. Если они равновесия этого доселе еще не достигли, если и есть действительно в иных вопросах некоторый перевес на стороне крестьян, то это происходит, конечно, уже не от того, чтобы Комиссии желали огорчить помещиков и чтоб они не уважали священных их прав, во-первых, оттого, что только одна Минерва родилась прямо вооруженная[2], а главное, оттого, что при особенно затруднительных вопросах, как наклонить свои весы, Комиссии иногда наклоняли их на сторону крестьян и делали это потому, что наклонять весы потом от пользы крестьян к пользе помещиков будет и много охотников, и много силы, а наоборот - иначе, так что быт крестьян мог бы не улучшиться, а ухудшиться. [169]

Конечно, Комиссии с радостью воспользуются всем для установления елико возможного равновесия. Комиссии, чуждые недобросовестного искательства, смотрят на дело освобождения не как на приходскую работу своей канцелярии, а как на дело своего отечества, ему на благо, а Вам во славу.

Имею счастье быть Вашего императорского величества верноподданный.

[1] Против пункта «е», отчеркнутого сбоку карандашом, написано рукой Александра II: «Вот чего я хочу».

[2] ...Минерва родилась прямо вооруженная... - В римской мифологии Минерва - богиня войны и государственной мудрости, а также покровительница искусств и ремесел - родилась с мечом и щитом.

Текст воспроизведен по изданию: Конец крепостничества в России (документы, письма, мемуары, статьи). - М., 1994. С. 166 - 170.