1. Спрашивается, является ли сверхъестественное познание, необходимое человеку-страннику, достаточно переданным в Священном Писании.
Утверждается, что нет:
Ибо необходимое познание никогда не отсутствовало у человеческого рода; Священное Писание не содержалось в естественном законе, так как Моисей первым написал Пятикнижие, и не все Священное Писание содержалось в законе Моисеевом, но только Ветхий Завет; следовательно, и т. д[1].
Против этого утверждения:
2. Августин в XI книге О граде Божием, гл. 3, повествуя о каноническом Писании, говорит: "Ему имеем веру относительно тех вещей, которые не знать вредно, а для их самостоятельного познания мы непригодны"[2].
[Об истинности Священного Писания].
3. В этом вопросе существуют бесчисленные ереси, отвергающие Священное Писание, целиком или в его частях, как это видно из книг Августина и Аамаскина О ересях[3]. Некоторые еретики ничего не принимают из Писания. Некоторые отвергают только Ветхий Завет, как манихеи, как показано в книге О пользе веры[4]; они говорят, что Ветхий Завет - от злого начала[5]. Некоторые только Ветхий Завет принимают, как, например, иудеи[6]. Некоторые, как сарацины, - что-то из обоих Заветов [...]. Другие принимают лишь кое-что из сказанного в Новом Завете: таковы, к примеру, различные еретики, берущие в качестве оснований разные плохо понятые высказывания Писаний, прочими же перенебрегающие; например, из Послания Римлянам гл. 13: Немощный же пусть ест овощи[7], - и т. п. Также из Послания Иакова, гл. 5: Исповедуйте друг другу грехи ваши[8], - если даже от этого они впадают в заблуждение относительно таинства покаяния, говоря, что оно может быть совершаемо кем угодно[9], даже не священником, и такие-то суждения подкрепляют они неверно понятыми изречениями из Священного Писания. [127]
[Различные пути опровержения еретиков].
4. Против всех этих еретиков в целом существуют восемь путей их разумного опровержения, кои суть: пророческое предвосхищение, согласие Писаний, авторитет писавших, усердие принимающих, разумность содержащегося и неразумность отдельных заблуждений, устойчивость Церкви, неоспоримость чудес
[О пророческом предвосхищении].
5. Первое очевидно. Ибо один только Бог по Своей природе предвидит будущие контингентные события достоверно и не [черпает знание о них] от кого-то другого, следовательно, только Он или Им наставленный может их с достоверностью предсказать. Из таких событий многие, предвозвещенные в Писании, исполнились (что очевидно для изучающего книги Пророков), вследствие чего "нет сомнения, что исполнится то немногое, что осталось", согласно сказанному Григорием в некой проповеди, озаглавленной О втором пришествии Господнем[10]. Этого пути касается Августин в XII книге О граде Божием, гл. 10: "Показывает [Священное Писание], что истинны [описанные в нем] произошедшие события, в силу того, что предсказанные в нем будущие события исполняются с такой истинностью"[11].
[О согласии Писаний].
6. Второе, а именно согласие Писаний, ясно из следующего: в [суждениях], не очевидных из самих терминов, и в принципах, не очевидных из имеющихся терминов, многие [авторы], различным образом предрасположенные, не могут быть твердо и безошибочно согласны между собой, кроме как если от высшей Причины самим разумом не будут склонены к согласию; но авторы священного Канона, различным образом предрасположенные и жившие в разное время, в таковых неочевидных вещах полностью согласны. Этот путь рассматривает Августин в XVIII книге О граде Божием, гл. 42: "Наши авторы должны быть немногочисленны, дабы не уменьшился из-за их множества их авторитет; но и не так малочислены, чтобы перестало вызывать удивление их согласие: ибо едва ли кто сможет найти среди множества философов тех, которые были бы во всем согласны между собою" [...][12].
Ведь принятая большая посылка доказывается не только примером о философах, как, по-видимому, доказывает Августин[13], но [129] также через рассуждение: поскольку разуму по природе присуще быть движимым к согласию объектом, очевидным в себе или в ином, то ничто другое помимо объекта, как кажется, не может причинять такое согласие, если виртуально не включает очевидность объекта; ведь если ничто таковое не будет побуждать разум, богословие будет для него безразличным.
Но нет ничего такого по отношению к тому, что не очевидно из терминов, кроме Разума более высокого, нежели наш; и кроме Бога, ничто мыслящее, превосходящее человека, не может действенно научить человека.
7. Если скажут на это, что последующие [авторы], хотя иначе предрасположенные, чем их предшественники, и в иное время жившие, имели, однако, учение своих предшественников в писаниях и приняли его на веру, как ученики принимают учение учителей, и потому ничего не написали бы, что было бы не согласно с их предшественниками, даже если бы Бог не учил тех и других, против сего, кажется, Августин возражает в вышеприведенном труде [О граде Божием], говоря о философах следующее: "В литературных трудах оставили нам памятники своих учений"[14], которые ученики их читали, и хотя и были в чем-то согласны с предшественниками как ученики, что-то, однако, и не одобрили. Это показано там же на примере Аристиппа и Антисфена, которые оба были последователями Сократа, однако в некоторых вещах противоречили друг другу[15], а иногда и наставнику ученики противоречили, как Аристотель Платону. Итак, по какой же еще причине не противоречили в нашем случае последователи предшественникам, кроме как по причине того, что имели общего Учителя, склонявшего их разум к тем самым неочевидным вещам?
8. Против вышеприведенного возражения можно привести хотя бы пример Иезекииля, пророчествовавшего в Вавилонии в то время, когда Иеремия пророчествовал в Иудее[16]. Так как оба они говорили не только то, что могли заимствовать от Моисея как общего учителя, но также многое другое, то в этом они могли бы противоречить друг другу, поскольку это не было очевидным из терминов, если бы не имели некоего общего Учителя, стоящего выше человеческого разума. [131]
[Об авторитете писавших].
9. Третье, а именно авторитет писавших, ясно из следующего: либо книги Священного Писания принадлежат тем авторам, которым приписываются, либо нет. Если да, то поскольку они сами осуждают ложь, особенно в том, что касается веры или нравов, как может быть правдоподобным то, что они лгали, когда писали: 'Так говорит Господь"[17], - если Господь не говорил?
Или скажешь, что они обманывались, а не лгали, или же что они ради выгоды желали лгать, то против этого можно возразить, и вначале против первого, а именно, что они не обманывались. Ибо говорит блаженный Павел апостол Знаю человека, лет четырнадцать назад и т.д., и добавляет там, что слышал тайные слова, о которых непозволительно человеку говорить[18]. Каковые утверждения не кажутся сделанными без обмана, если утверждающий не был бы уверен [в их справедливости], ибо утверждать сомнительное как достоверное есть обман или нечто близкое к обману.
Из этого откровения Павла и многих других, данных разным святым, можно заключить, что разум их не мог быть приведен к столь уверенному согласию относительно того, о чем они не могли иметь знание из природных вещей (с чем они и соглашались), иначе как сверхъестественным, действующим. Против второго, а именно что они лгали ради выгоды, [возражаем так]: ведь за то, к вере во что они желали привести людей, они претерпели величайшие скорби.
10. Что книги не их, но написаны другими, кажется, утверждать неудобоприемлемо, ибо, рассуждая таким образом, мы вынуждены будем отрицать то, что вообще любая книга принадлежит тому автору, которому приписывается. Ибо почему только эти книги ложно приписаны авторам, которые их в действительности не писали?
Кроме того, либо приписавшие им эти книги были христиане, либо нет. Если нет, не представляется [вероятным], чтобы они пожелали написать такие книги и приписать их авторство другим, возвеличивая святыню и при этом придерживаясь противоположного. Если они были христиане, то каким образом эти христиане [133] ложно приписали тем те книги, если их закон осуждает обман, как [говорилось] прежде? [...].
Каким образом также эти книги столь несомненно считались бы подлинными и повсеместно приписывались указанным авторам, если бы не принадлежали им и авторы их не были подлинными?
[Об усердии принимающих].
11. Четвертое, а именно усердие принимающих, ясно из следующего. Если ты не веришь никому, [сообщающему] о событии, которого ты не видел, и, таким образом, будешь почитать ложным, что мир был сотворен до тебя, или будешь считать, что в мире нет места, где бы ты не был, или будешь сомневаться в том, что этот - твой отец, а эта - твоя мать, то такое неверие разрушит всю общественную жизнь. Итак, если ты желаешь кому-то верить о случающемся, коего очевидцем не являешься и не был, тем более должно верить общине, или тому, что одобряет вся община, и тем паче, если община эта достославная и честная и с большой настойчивостью предписывает в это верить. Таков канон Писания.
Ибо столь велика была у иудеев забота о книгах, которые должны находиться в Каноне, и столь велика забота у христиан о книгах, долженствующих быть принимаемыми как подлинные, что ни об одном сочинении не было обнаружено такой заботы о сохранении его подлинности,, особенно если учесть, что такие святые общины заботились об этих Писаниях, как о содержащих необходимое для спасения. Об этом Августин в XVIII книге О граде Божием, гл. 38 писал: "Каким же образом книга Еноха, о которой в послании своем упоминает Иуда, не принимается в Канон, а также многие другие писания, о коих упоминается в книгах Царств?"[19], где указывает, что лишь та книга принимается в Канон, которую авторы не как люди, но как пророки написали по божественному вдохновению. И там же, гл. 41: "Те израильтяне, которым вверены были глаголы Божий, никоим образом не смешивали ложных пророков с истинными пророками, приписывая им одинаковое знание, но согласны между собой и ни в чем не разномыслят: ими узнавались и признавались истинные авторы священных книг"[20]. [135]
[О разумности содержащегося].
12. Пятое, именно о разумности содержащегося, ясно из следующего: что разумнее, чем утверждение, что Бога как последнюю цель, должно любить превыше всего, и ближнего как самого себя? - т.е. "до как себя", согласно блаженному Григорию[21]; в коих двух заповедях весь закон содержится и пророки; Матфей, 22[22]. Также Матфей, 7[23]: Так поступай с другими и т.д. Из этих как бы практических принципов следуют другие практические, переданные в Писаниях, честные и согласные с разумом, так как о разумности каждого из них может быть ясно всякому, изучающему заповеди, советы и таинства, ибо во всех, как представляется, есть как бы некое объяснение естественного закона, который написан в сердцах наших[24].
О нравственном учении [Священного Писания] свидетельствует Августин в книге II О граде Божием, гл. 28: "Ничто постыдное или порочное не предлагается для рассмотрения и подражания там, где истинного Бога заповеди излагаются, или чудеса описываются, или дары восхваляются, или благодеяния испрашиваются"[25]. Что же касается истин веры, ясно, что нет ничего вероучительного о Боге, что привносило бы некое Его несовершенство; более того, если то, во что мы веруем, истинно, это более свидетельствует о божественном совершенстве, чем противное ему. Ясно в отношении троичности Лиц, воплощения Слова и т. п. Ибо ни во что мы не веруем невероятное, так как тогда было бы невероятно, что мир в это верит, как заключает Августин в XXII книге О граде Божием, гл. 5[26]; однако не является невероятным то, что мир в это верует, ибо мы это видим воочию.
[О безрассудстве заблуждений].
13. Шестое, а именно безрассудство отдельных заблуждений, явствует из следующего. Что приведут язычники в защиту своего идолопоклонства, почитая дела рук своих, в которых ничего нет божественного, как это достаточно показывают философы? Что представят сарацины [...] в защиту своих писаний, ожидая в качестве блаженства [...] чревоугодие и соитие? Презирая такие посулы, Авиценна, который будто бы был из их секты, в IX книге Метафизики[27], полагая иную цель как более совершенную и более подходящую для человека, говорит: "Закон наш, данный Магометом, [137] указывает ожидаемое распределение счастья и несчастья в том, что касается тела, но есть иное обетование, которое постигается разумом". И дальше говорит: "У мудрецов гораздо большим было желание достичь этого счастья, нежели телесного, и хотя и оно было им даровано, однако они не обращали на него внимания и не ценили его в сравнении со счастьем, связанным с первой Истиной". Почему же иудеи осуждают Новый Завет, тот самый, который обещан в их Ветхом Завете, как показывает Апостол в послании к Евреям?[28] И как бессмысленны их обряды без Христа![29] Также и то, что Христос должен прийти, и Новый Завет, им провозглашенный, должно будет принять как подлинный, показывают их пророчества: Не отнимется, - говорит Иаков, - жезл и т.д. (в книге Бытия), и Он будет надеждою язычников[30]; подобным же образом и у Даниила: Когда приидет Святый святых, прекратится помазание ваше[31]. И почему манихеи, словно ослы, баснословят о "первом зле"[32], в то время как сами представляют собой если и не "первое", однако довольно великое зло? Неужто не увидели, что всякое сущее, поскольку оно сущее, является благим?[33] Неужто также и в Новом Завете не смогли увидеть, что Ветхий Завет является подлинным и одобренным?[34]
14. А что же сказать о других отдельных еретиках, которые плохо поняли какое-то одно слово Писания? Согласно Августину, книга Восьмидесяти трех вопросов, вопрос 69: "Не может, говорит, возникнуть заблуждение, прикрывающееся христианским именем, иначе как от неверно понятых Писаний"[35]; а это оттого, что не сопоставили предшествующее и последующее [...]. Против них направлено это слово Августина в книге Против послания "Fundamenti": "Не поверил бы, - говорит Августин, - Евангелию, если бы не верил католической Церкви"[36]. Поэтому безрассудно что-то из Канона принимать, а что-то нет, ибо католическая Церковь, веря которой, я принимаю Канон, принимает одинаково весь Канон как достоверный. А то, что учения философов содержат нечто неразумное в том, что касается различных устройств общества, предложенных различными философами, доказывает Аристотель во II книге Политики[37]. Но также и им самим предложенное общественное устройство в некоторых отношениях является неразумным, как это явствует из решения предыдущего вопроса [139]
[Об устойчивости Церкви].
15. О седьмом, именно об устойчивости Церкви, в том, что касается Главы, приведем такой фрагмент из сочинения Августина О пользе веры: "Неужели мы усомнимся вверить себя попечению той Церкви, которая даже по свидетельству рода человеческого от Апостольского Престола через преемственность епископов, вопреки тщетным клеветам еретиков, получила высшую власть?"[38] И чуть ниже добавляет: "Что еще может быть большей неблагодарностью Слову Божию, чем с таким упорством желать противиться вышеупомянутой власти?"[39] Потому и Гамалиил говорит (Деяния, 5): Если от людей есть совет сей или дело, разрушится; если же от Бога, то не сможете его разрушить, да не окажетесь противящимися Богу[40]. И в Евангелии от Луки, 22 говорит Господь Петру: Я молился о тебе, да не оскудеет вера твоя, и ты, некогда обратившись, утверди братьев твоих[41]. Прочность Церкви в ее членах явствует из следующего фрагмента сочинения Августина О пользе веры: "Множество мужчин и женщин" и т.д.[42] Подобное мнение высказывает Августин в книге Против послания "Fundamenti"[43]. Ибо кто принудил бы такое множество людей, склонных ко греху, соблюдать закон, противодействующий плоти и крови, если не сам Бог.
16. И это подтверждается, ибо секта иудеев не сохраняет свою силу, как свидетельствует против них Августин в первом Слове о пришествии Господнем[44]. Если будут возражать, приводя в пример устойчивость секты Магомета, отвечаю: она начала существовать более, чем на шестьсот лет позже закона Христова[45], и вскоре, по воле Господней, закончит свое существование, ибо сильно ослаблена была в тысяча трехсотом году после рождества Христова, когда многие ее последователи погибли и еще большее число обратилось в бегство; и говорят о существующем у них пророчестве, что секта их должна прекратить свое существование[46].
[О неоспоримости чудес].
17. Восьмое, а именно, очевидность и неоспоримость чудес, показывается так: Бог не может быть ложным свидетелем; но сам Бог, призываемый проповедующим Писание, дабы явил знамения истинности Своего учения, соделал некоторое, только Ему свойственное дело и тем самым засвидетельствовал, что истинно то, [141] что тот проповедовал. Что подтверждается Ричардом в I книге О Троице, гл. 2: "Господи, если это - заблуждение, мы обмануты Тобой, ибо подтверждены столькими знамениями дела Твои, которые лишь Тобой одним могут быть соделаны"[47].
18. Но если скажут, что чудеса в действительности не происходили, или что они не свидетельствуют об истине, ибо Антихрист также соделает чудеса, против первого можно привести суждение Августина из XXII книги О граде Божием, гл. 5: "Если не верят, что эти чудеса имели место, то сего одного великого чуда нам достаточно, а именно, что уже весь мир без каких-либо чудес верует"[48]. Если то, во что мы веруем, будет названо невероятным, то еще менее вероятно, что "люди, - говорит, - незнатные и немощные, столь немногочисленные и неученые смогли столь действенно убедить мир, и в этом мире даже ученых, в вещи столь невероятной"[49] и что мир этому поверил, как мы уже видим его уверовавшим, если бы ими не были совершены некоторые чудеса, посредством которых они привели мир к вере [...]. Ведь что может быть невероятнее, чем то, что немногочисленные, нищие и необразованные учителя обратили многих сильных и мудрых к закону, противному плоти и крови? Что особенно очевидно в случае многих благоразумнейших, вначале вере противившихся, а затем обращенных: таких как Павел, прежде бывший гонителем, а после учителем язычников; или Августин, прежде каким-то образом обольщенный манихеями, а после ставший учителем католической Церкви; или Дионисий[50], прежде бывший философом, а после - учеником Павла; или Киприан[51], прежде бывший магом, а после благочестивейшим епископом; или как бесчисленные иные мужи.
19. Некоторые же факты не могут отрицаться кроме как чрезмерно упорствующими, например, чудеса, соделанные Сильвестром[52] перед Константином, как при излечении его от проказы, так и после, при споре его с иудеями, каковые факты по причине их известности не укрылись от мира [...]. Чудо есть такое же знамение от Бога, как и свидетель; поэтому, если бы Он попустил этим чудесам не быть свидетельствами Своими, получилось бы, что Он не совершенно правдив, что невозможно. А в силу этого верно и то, что относится к Антихристу, ибо [Христос] предсказал, [143] что те имеющие совершиться чудеса не суть свидетельства истины, как явствует из Матфея 24[53] и из [послания к] Фессалоникийцам 2[54].
[1] Т.е. при допущении того, что Писание включает все необходимое человеку познание, следует, что до христианства человечество не обладало необходимым познанием. Однако, если необходимое познание никогда не отсутствовало у человеческого рода, то сверхъестественное познание передано в Писании недостаточным образом.
[2] August, De civ. Dei, XI, 3.
[3] August, De haeres., 46. Damasc, De haeres., 101.
[4] August., De util. cred., 2, 4.
[5] Подобные мнения характерны для некоторых гностических учений.
[6] August., Adv. iud., 1, 2.
[7] Рим 14, 2. У Дунса Скота неверно указана глава 13.
[8] Иак 5, 16.
[9] Речь, по-видимому, идет о катарах.
[10] Gregorius, Ноm. in Evan., I, 1, 1.
[11] August, De civ. Dei, XVIII, 10, 2.
[12] Ibid, 41,1.
[13] Ibid, 41, 2.
[14] Ibid, 41, 1.
[15] Cm. Ibid, 41, 2.
[16] Речь идет о двух ветхозаветных пророках, которые в одно и то же время пророчествовали (592-587 гг. до н. э.) в период Вавилонского пленения; один, Иезекииль, - в Вавилонии, другой, Иеремия, - В Иудее. Их пророчества во многом совпадали.
[17] Например, Иез 2, 4; 3, 11, 27; 5, 5, 7; б, 11; 7, 2, 5 и Иеремия, 2, 2, 5; 4, 3, 27; 6, б, 16; 7, 21.
[18] 2 Кор 12, 2, 4.
[19] August, De civ. Dei, XVIII, 38.
[20] Ibid, 41, 3.
[21] Gregorius, Нот. in Evan., II, 27, 1. Выражение, здесь цитируемое, означает "любить до такой степени, как любишь сам себя".
[22] Мф 22, 40.
[23] Мф 7, 12.
[24] Рим 2, 15.
[25] August, De civ. Dei, II, 28.
[26] Ibid, XXII, 5.
[27] Имеется в виду четвертая часть Книги исцеления ("Аш-Шифа"), посвященная метафизике (IX, 7).
[28] Евр 8, 8-12.
[29] Евр 9, 1-28.
[30] Быт 49, 10.
[31] Дан 9, 24.
[32] Ср. August., De haeres., 46.
[33] Ср. August., De morbus eccl. cath., II, 1-3.
[34] В этом месте Дуне Скот фактически цитирует Генриха Гентского. См. Henricus Gand, Summa, а. 9, q. 1; а 15, q. 2; а. 25, q. 2.
[35] August, De diver, quaest, 83, 69, 1.
[36] August, Contra epist. Fund., 5, 6.
[37] Aristot, Polit., II, 1-12 (1260b 27-1274b 28).
[38] August, De util. cred., 17, 35.
[39] Ibid.
[40] Деян 5, 38.
[41] Лк 22, 32.
[42] August, De util. cred., 17, 35.
[43] August, Contra epist. Fund., 4, 5.
[44] Авторство Августина указано ошибочно. По-видимому, имеется в виду 12-я гомилия Павла Диакона De adventu Domini.
[45] Пророк ислама Мухаммад (Магомет) проповедовал в VII в. после Р.Х.
[46] Об этом пророчестве см. также у Роджера Бэкона (Opus maius, VII).
[47] Ricbardus de St. Victore, De Trinitate, I, 2.
[48] August, De civ. Dei, XXII, 5.
[49] Ibid.
[50] Имеется в виду Дионисий Ареопагит (см. Деян 17, 34), которому приписывается авторство сочинений, называемых Ареопагитики.
[51] Имеется в виду св. муч. Киприан, еп. Никомидийский (ум. 304).
[52] Имеется в виду Папа Сильвестр I (314-335).
[53] Мф 24, 24.
[54] 2 Фес 2, 8-9.