Рим

198/fön. pol.-1938.

С о в е р ш е н н о  с е к р е т н о!

Беседы, которые я до сих пор вел с графой Чиано по русинскому вопросу, кратко обобщены мною в письме № 191/fön. pol. от 12 ноября[1].

Из того, что неоднократно говорил министр иностранных дел, можно было определенно установить, что итальянская сторона возражает против всякого применения силы и не только не поддержит нас, но по настоянию немцев будет вынуждена даже протестовать, если мы вопреки их совету все же попытаемся оккупировать русинскую территорию, поскольку наши действия противоречили бы решениям Венского арбитража и явились бы нарушением нашего обещания подчиниться этим решениям. Мы поставим в очень неудобное положение дуче, поскольку он был известен как сторонник общей венгеро-польской границы. Берлин может заподозрить, что он тайно согласился с нами и одобрил наши действия.

Все эти опасения, естественно, относятся к тому случаю, если империя не даст своего согласия.

Когда военный атташе подполковник Сабо по прибытии в Рим 19-го числа сего месяца сообщил дуче, что германская сторона не возражает против акции Венгрии и лишь не обещает военной помощи, поскольку их армия демобилизуется[2], то тогда не было препятствий против вторжения наших войск, и Муссолини обещал оказать помощь.

Я как раз был у графа Чиано, когда подполковник Сабо был на приеме у дуче, и министр иностранных дел по этому случаю еще раз повторил свои советы и опасения.

Когда я вернулся в миссию, подполковник Сабо разговаривал по телефону с полковником Андорка, который сообщил ему о том, что германское правительство в полдень снова подтвердило свое сообщение и, таким образом, никаких препятствии для осуществления акции нет.

В тот же день вечером граф Чиано выехал по официальным делам в Турин, где он 20-го получил от начальника канцелярии Анфузо телефонное сообщение о том, что венгерские войска выступают, поскольку с германской стороны не было возражений против этого; было уже запрошено согласие Берлина на перелет 100 итальянских истребителей через германскую (австрийскую) территорию, а 53 вагона с материалами для авиационных частей были готовы к отправке.

Это сообщение удивило Чиано, который по возвращении в Рим позвонил Риббентропу; последний страшно ополчился против нас и отрицал, что давал согласие. Напротив, он советовал венгерскому правительству воздержаться от любых насильственных мер. Одновременно Риббентроп сообщил, что дал указание своему посланнику в Будапеште заявить Вашему Высокопревосходительству протест; Риббентроп попросил итальянское правительство присоединиться к протесту. Граф Чиано, высказавший мне свое соответствующее предположение уже 11 ноября, не мог уклониться и днем в понедельник (21 ноября) пригласил меня вместе с подполковником Сабо и зачитал нам ноту[3], посланную через Винчи. [145]

Я пытался добиться, чтобы нота не посылалась, если венгерское правительство откажется от акции. Эта мысль понравилась министру иностранных дел, но после непродолжительного размышления он заявил, что, к его величайшему сожалению, он не может согласиться с этим, поскольку связал себя обещанием с Риббентропом.

Я высказался также относительно того, что ответственность за недоразумение скорее ложится не на венгерское правительство, а на германское. Но это не возымело действия. Чиано то и дело повторял, что заранее предупреждал меня о возможном развитии событий. Он зачитал весьма точную запись нашей последней беседы, которая слово в слово совпадает с моими телеграфными донесениями. Если бы мы прислушались к его советам, сказал он, то не попали бы в чрезвычайно щекотливое положение по отношению к империи. Мы скомпрометировали дуче, чем он весьма недоволен.

Совместный протест двух дружественных великих держав означает, что мы временно оказались в изоляции.

Я опроверг утверждение о том, что будто наши действия направлены против оси. Я сослался на то, что как раз сегодня от имени своего правительства хотел информировать графа Чиано о том, что мы желаем установить более тесные связи с державами оси и, возможно, если Рим и Берлин сочтут это целесообразным, мы были бы готовы присоединиться к антикоминтерновскому пакту.

Это заявление произвело хорошее впечатление на Чиано, который вернулся к нему во время моего сегодняшнего (25 ноября) визита; по его мнению, было бы логичным шагом, если бы Венгрия сначала вышла из Лиги Наций, а затем присоединилась бы к антикоминтерновскому пакту.

Следует подождать завершения правительственного кризиса, а затем на повестку дня могут стать те вопросы, которые, и по его мнению, могли бы быть разрешены путем непосредственных переговоров.

Во время сегодняшней встречи с Чиано я передал ему последнее телеграфное послание Вашего Высокопревосходительства, которое он встретил с радостью. Тем самым он считает инцидент исчерпанным.

[1] Документ не найден.

[2] Ссылка на демобилизацию германской армии была лишь очевидным предлогом для германских правящих кругов.

[3] Итальянская нота министру иностранных дел Венгрии Кальману Каня (Венгрия, 21 ноября 1938).

Текст воспроизведен по изданию: Венгрия и Вторая Мировая война: секретные дипломатические документы из истории кануна и периода войны. - М., 1962. С. 145-146.