История России - Новейшая история России и стран бывшего СССР

208

Дела Чрезв. След. Ком. о Польше, л. 49. Копия напечатана на 7 страницах на пишущей машинке. Над текстом надпись от руки чернилами: „подлинный доклад препровожден его императорскому величеству мая 26 мая 1916 г. в царскую ставку. - Б. Ш."



Копия.

Вашему императорскому величеству благоугодно было передать мне для ознакомления „записку" князя Станислава Любомирского от 17 сего мая по вопросу о Польше.

Имею счастье привести на благовоззрение вашего императорского величества, что записка эта определенно распадается на две части, из которой в первой излагается, насколько серьезны обещания, даваемые полякам со стороны Германии и Австрии, а во второй выражается опасение, что равнодушие к будущей судьбе Польши, проявляемое с русской стороны, может вызвать у польских масс настроения, более благоприятные центральным европейским державам, нежели России.

Князь Любомирский удостоверяет, что Германия и Австрия, эксплотируя занятые земли и разоряя их экономически, на ряду с этим поощряют свободное развитие польской народной жизни, и что оба эти государства, убедившись „в рискованности присоединения большой об'единенной Польши", внушают ныне полякам „идею создания отдельного Польского государства", которое, будучи введено в состав немецкой империи, или же, на подобие Венгрии, присоединенное к Австрии, намечается для роли „буфера между Россией и центральными державами".

Удостоверяя засим, что все поляки воодушевлены в настоящее время стремлением видеть об'единенным возможно большое пространство „этнографических польских земель" в одно государство с самостоятельным внутренним строем, князь Любомирский полагает, что было бы в интересах России ныне же оповестить государственным актом, что „в будущем Польша, под скипетром русского царя, будет иметь свой самостоятельный свободный внутренний строй", и что в том же акте будут определены отношения Польши к целости Российской империи".

Князь Любомирский полагает в заключение, что „провозглашение прав Польши" должно последовать независимо [104] от того, останутся ли за Россией все части Польши, или же только некоторые. Пока же, как живое доказательство коренного изменения русско-польских отношений, необходимо, по мнению князя Любомирского, немедленно отменить все национальные и вероисповедные ограничения в правах поляков на всем пространстве Российской империи.

Таким образом, князь Любомирский, с достаточною откровенностью излагает свое убеждение, что посулы немецких государств оказали уже свое действие на русских поляков и что эти последние уже готовы отозваться на призывы из-за рубежа, столь совпадающие с их давнишними мечтами об особой польской государственности на территории весьма обширной, определяемой даже не историческими, а более широкими этнографическими признаками. Он полагает лишь, что поляки все же могли бы воздержаться от принятия австро-германской программы, если бы с русской стороны была немедленно провозглашена такая программа, которая была бы для поляков соблазнительнее, чем программа австро-германцев.

Как явствует из данных, поступающих в министерство внутренних дел, русские поляки, подразумевая под этим наиболее заметных поляков, общегосударственных деятелей, не только, согласно удостоверения князя Любомирского, склонны интересоваться предложениями австро-германцев, но уже приступили к определенным практическим шагам в духе этих предложений. С означенною целью, после ряда секретных переговоров, в январе текущего года, с согласия австрийского и германского правительств, в Кракове состоялась общая конференция представителей всех трех частей Польши. С русской стороны в конференции приняли участие, среди других членов государственной думы, Парчевский и Лемпицкий, адвокат Патек и еврей Кемпнер. На конференции было принято решение об'единить Польшу под скипетром Габсбургов, сохранив за Германией Познань, но получив взамен русские области с выходом к морю. Для ускорения дела конференция постановила образовать в нейтральных странах особые бюро, на которые возложено создать соответствующую пропаганду среди русских поляков.

Немедленно после краковской конференции начались усиленные совещания на закрытых собраниях в „Польском доме" в Москве; от имени конференции прибыли представители стокгольмского польского комитета. На собраниях этих австро-германские обещания были признаны вполне приемлемыми, после чего обсуждались способы, каким [105] можно было бы наиболее выгодным для поляков образом превратить эти обещания в действительность.

С того же времени издающаяся в Петрограде польская газета „Дневник Петроградский", в начале войны заявлявшая о ненависти поляков к германцам и о внутренней их связи с Россией, быстро начала принимать дух австро-германских настроений и в этом отношении дошла до таких пределов, что я увидел себя вынужденным принять меры к прекращению этого издания.

Изложенные данные, в точности которых я не имею основания сомневаться, тем более, что они совпадают с доходящими до меня сведениями из частных источников, побуждают меня считать доказанным, что переживаемая Россией воина принимается русскими поляками не как серьезное испытание, постигшее их общую родину, империю Российскую, а как историческая минута, которую им необходимо использовать с наибольшей выгодой для восстановления особого Польского государства. Понимая, что полная независимость будущей Польши едва ли вообще возможна, русские поляки готовы примкнуть к той совокупности условий, которая в последнее мгновение окажется более властной, и при этом совершенно независимо от соображений об интересах державы Российской. Исторически ненавидя германцев, русские поляки в то же время не намерены искать будущего устроения своего от доброй воли вашего величества, полагая, что обстоятельства вполне дозволяют им ныне же ставить России определенные условия. Наименьшим из таковых, как то и высказывается в записке князя Любомирского, они считали бы торжественное с высоты русского престола заявление о свободном внутреннем строе будущей русской Польши, хотя бы таковая после войны и не вышла из пределов нынешнего Царства Польского и губерний юго-западных и северо-западных, если считать серьезными указания поляков на этнографические признаки, как на мерило польской территории. При сем под свободным внутренним строем понимается и политическая автономия, возможно ближе подходящая к представлениям об особой польской государственности. В виде первого шага в этом направлении ожидается от вашего величества немедленное же полное уравнение в правах с коренным русским населением.

Русские поляки указывают при этом, если не в форме прямой угрозы, то, во всяком случае, в виде предостережения, [106] что непринятие их условий может повести к последствиям в духе австро-германских пожеланий.

Не входя в подробное обсуждение вопроса о том, насколько вообще допустима подобная постановка дел государственной важности и значения, я полагал бы, однако, что именно эта решимость русских поляков ставить державе Российской определенные условия значительно облегчает практическое разрешение дела. Ставя условия, и к тому же столь ограниченные, для русских интересов, поляки тем самым снимают со счетов все те доводы, которые обычно приводились и приводятся в защиту польских прав, а именно - доводы об общем славянском происхождении, о готовности поляков забыть прошлое ради общих интересов, о патриотизме, проявленном поляками в первые периоды войны, о взаимной готовности слиться в одном братском чувстве. Если ныне, в минуты, когда силы верноподданных вашего величества призываются к наивысшему напряжению, поляки уже готовы преклонить слух к лживым и коварным обещаниям злейших врагов наших и всего славянства и, таким образом, сами как бы настаивают, чтобы дело их разрешалось исключительно с точки зрения реальной политики и ближайших условий сегодняшнего дня, то едва ли должно сомневаться в том, что именно теперь особливой осторожности требовал бы каждый шаг в пользу польских стремлений. Пока Царство Польское находится в руках врага, русские поляки могут осложнить положение России только подпольными интригами и мелким политиканством. В то же время каждое заявление, которое было бы сделано вашим величеством в пользу польских притязаний, было бы широко использовано, как заявление, связывающее Россию на будущие времена и, само собою разумеется, со всеми последствиями этого. Будучи весьма полезно полякам, оно практически не только ничего не давало бы России, а, наоборот, отнимало бы у нее.

Многое уже даровано вашим величеством и августейшими предками вашими полякам, живущим в пределах Российской империи, но, как показывает опыт, никогда царские милости и доверие монархов русских не могли удовлетворить польских политических деятелей. Их искания безграничны, а в своих стремлениях к обособлению oт России они неисправимы.

Об изложенном долгом почитаю повергнуть на благовоззрение вашего императорского величества.


Текст воспроизведен по изданию: Русско-польские отношения в период мировой войны. - М.; Л., 1926. С. 104 - 107.

Комментарии
Поиск
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии!
Русская редакция: www.freedom-ru.net & www.joobb.ru

3.26 Copyright (C) 2008 Compojoom.com / Copyright (C) 2007 Alain Georgette / Copyright (C) 2006 Frantisek Hliva. All rights reserved."