Автор доклада и адресат не установлены.

После занятия г. Сенгилея Красной армией, по предписанию Сенгилеевского исполкома на должность начальника уездной советской милиции вступил в обязанность т. А. С. Семьянов, которым в начале октября соорганизована милиция как в городе, так и уезде с большой трудностью ввиду полного разгрома всего белогвардейцами. Работа вновь организуемой охраны милиции все время тормозилась, а в конце концов сводила к нулю действиями как уездной, так и районными чрезвычайками. Ибо они брались за все дела и, не исполнив, напутав, бросали. Где бы ни происходили кражи, убийства уголовного характера, за следствие бралась ЧК и, продержав дело некоторое время у себя, или прекращала, или передавала дела представителям милиции, когда уже следы преступления были заметены и виновников найти не представлялось возможным. Такие меры борьбы с преступностью в Сенгилеевском уезде подрывали всякое доверие к советской милиции как исполнительному органу рабоче-крестьянской власти. Все крестьяне повсеместно заявляли, что, случись у них кража, убийства и тому подобное, что они с виновниками будут расправляться сами, не доводя до сведения подлежащих властей.

Такое отношение к власти было вызвано следующим фактом: в с. Новодевичье народным судом за кражу были приговорены к тюремному заключению трое граждан, но Сенгилеевская ЧК сделала по своему. Она самостоятельно освободила осужденных, зная прекрасно, что эти люди с уголовным прошлым и что они приговорены именем РСФСР. Мало того, арестовала народного судью т. Ланских за то, что он не так осудил, а районного начмилиции т. Светлова - что тот вызвал на этот суд обвиняемых. В с. Дворянском был арестован комиссаром ЧК Ермохиным народный судья Дабич. Просидев три дня, был отпущен без предъявления к нему обвинения. Во время ареста Ермохин глумился над ними, как будто Дабич был тяжкий убийца. В этом же селе арестован районный начмилиции Шиков. На телеграфный запрос отдела управления был отпущен без предъявления к Шикову обвинения. Такое положение дел в корне подрывало всю работу милиции, а также трудно было найти работников потому, что такие факты отбивали охоту служить в советских учреждениях. Все протесты на такие действия оставались гласом вопиющего в пустыне.

Исполком, как таковой, не имел, или, вернее, не хотел приступить к устранению подобных явлений, ибо большинство членов оного с рвением занялась дележкою между собой конфискованного имущества, почему, по общему мнению, исполком и попал по[д] влияние ЧК, так как грязные делишки при дележке заставили членов молчать. Они все прекрасно знали, что ВЧК [с] арестованными применяет жандармские приемы: и истязания, и избиения, но ничего не предпринимали, ничего, и так все это оставалось вплоть до ликвидации ЧК. Ввиду ликвидации ЧК главные сотрудники и руководители по мордобитию - Мач, Блюм повели другую линию действия, а именно: будучи первый - председателем местной организации РКП, а второй - членом ее, утвердили всех сотрудников членами партии, чтобы иметь большинство. При помощи такой комбинации начали устранять работников из советских учреждений без всякого повода, лишь бы только втереть своих людей и дать остальным сотрудникам кусочек казенного пирога. Аттестуя каждого честным, умным, а главным образом, служившим в ЧК, в первую очередь, были по постановлению [219] становлению партии уволены все народные суды только за то, что они были юристы. Не принимая во внимание, что эти люди предложили свои услуги тотчас же после Октябрьского переворота. На их места были избраны новоиспеченные члены партии - бывшие сотрудники ЧК. Мач получил место тов[арища] председателя исполкома. Необходимо было устроить своего товарища Блюма. Ему наметили место начальника уездной милиции, для чего против начальника милиции Семьянова велась кампания, чтоб каким-нибудь образом устранить с должности. Придирка нашлась. Обвинили в грубости к милиционерам и требование от них аккуратного исполнения служебных обязанностей. Следствие вел Блюм. Последствием чего было устранение от должнос­ти и исключение из партии, несмотря на протесты милиционеров и служащих милиции. И начальником милиции вышеозначенный Блюм был партией избран и исполкомом утвержден. Таким образом, занимаясь устройством теплых местечек у казенного пирога, партия и исполком уезд и город оставили на заднем плане.

Такое положение дела дало возможность среди населения уезда повести широкую агитацию против хлебной монополии, реквизиции скота и тому подобных повинностей. Ибо крестьянам некому толково было разъяснить суть дела. В уезде кто-то реквизировал кур, на глазах крестьян резали свиней, имевших поросят, которых выбрасывали, резали суягнятых овец, что не подлежало делать ни одним декретом. Все действия эти имели такой конец, что крестьяне восстали, чем и воспользовались кулаки и темные элементы.

К характеристике членов исполкома можно привести следующий факт. 10 мая 1918 г. толпа народа, взяв члена Кузнецова из чайной, повела его на квартиру его, где нашла казенное имущество, после чего надели на него новую солдатскую шинель, водила его по городу. Во время этого шествия он был побит. После этого он остался до сего времени членом исполкома. Избивали его большей частью женщины-солдатки за грубое отношение его к ним во время раздачи солдатских пайков Кузнецовым, потому что он состоял во главе отдела по раздаче пайков.

Все написано со слов т. Семьянова, что подписью удостоверяю.

С подлинным верно:

Военный следователь [подпись неразборчива]