Весь почти русский народ хорошо понимает, что предпринятая правительством война не имеет ничего общего с его интересами. Народ понимает, что цель ее заключается, с одной стороны, в том, чтобы отвлечь внимание общества от ужасов, совершающихся на родине, а с другой, чтобы защитить хищнические аппетиты капиталистов, грабящих русское и китайское население Дальнего Востока. И вот теперь, за карман кучки
[134] банкиров должен проливать кровь русский народ. Идет на манчжурскую бойню разоренный крестьянин, подставляет грудь под пули измученный работой и иссеченный казачьими плетьми на демонстрациях рабочий, умирает студент, только что отбывший солдатчину в наказание за попытку облегчить невыносимое положение учащихся
[1]. А в этот момент великого страдания народа на глазах изувеченных голодных солдат, сходящих от горя с ума жен и матерей начальники нагло запускают руку в казенный сундук, пьянствуют и развратничают на награбленные деньги, последние гроши рабочего и крестьянина. Вспомните, товарищи, о миллионных кражах Красного Креста, о солдатах, которых кормят гнилой мукой и одевают в сапоги с бумажными подошвами. Но это самое ужасное преступление правительства грозит всею тяжестью обрушиться на его же голову. Тонут одни за другим суда флота, терпят поражения войска. Война обнаружила полную растерянность правительства, отсутствие какой бы то ни было подготовки к борьбе с сильным противником. Стала государственная фура, колеса завязли по ступицу, и, как самодержец ни погоняет своих чиновных кляч, фура не двигается ни на шаг.
Сознательная часть рабочего класса уже давно вступила в упорную борьбу с коронованными палачами. Быстро растет число пролетариев, борцов за политическую свободу, чаще и чаще выкидывается красное знамя на улицах больших городов, приближается время последней схватки. Но если до сих пор рабочего толкало на борьбу негодование за попрание его человеческого достоинства, боль за нищенское беспросветное существование его самого, его детей, жены, товарищей, то теперь в нем заговорило еще и презрение к царской клике. Участь раба позорна вообще, но рабская зависимость от дряхлой развалины, полное бесправие перед олицетворением ничтожества втрое позорнее. Рабочий чувствует позор своего положения, а когда краска стыда заливает щеки мужчины, рука его сжимается в кулак. Под влиянием этого стыда тысячи новых пролетариев примкнут к своим товарищам, уже восставшим против царской политики, пули, плети и каторги, под влиянием этого стыда удесятерится энергия и сила революционного пролетариата.
Последние события, одновременно показавшие и преступность и слабость самодержавия, увеличили революционное брожение и других классов общества. О борьбе с самодержавием заговорили и крупные землевладельцы, и адвокаты, и профессора, и доктора, и вся передовая либеральная часть русского общества. На ближайших губернских земских собраниях либералы-земцы предполагают выставить политические требования, выработанные ими на частном собрании в Петербурге
[2]. Революционный пролетариат может только приветствовать земцев, выступивших на борьбу с правительством. Он поддержит всякий политический протест против венценосных насильников. Он присоединит свой голос к всякому открытому и смелому отрицанию прав самодержавия на существование. Но, к сожалению, эти требования земцев так неопределенны, а приемы проведения их в жизнь так нерешительны, что исключают возможность совместного выступления революционера-рабочего и мирного земца. В самом деле, социал-демократы-рабочие требуют полного уничтожения царской власти и замены ее республиканским строем, таким строем, при котором взрослые граждане без различия пола, национальности и вероисповедания приобретают одинаковые права на управление всеми делами государства. Социал-демократические рабочие убеждены в тем, что
[135] только такое государственное устройство даст возможность пролетариату, вести планомерную и успешную борьбу за улучшение своего положения и за то завоевание политической власти, которое позволит заменить капиталистические отношения современного общества социалистическими. Из этих требований пролетариат не может отказаться ни от одного, потому что хотя бы и частичное сохранение царской власти или ограничение политических прав (прав на участие в управлении государством) пролетариата грозят последнему самыми печальными последствиями, между тем либеральные земства говорят не о свержении, а лишь об ограничении самодержавия; не требуя всеобщего, прямого, равного для всех и тайного избирательного права, они туманно высказываются за «равенство всех прав граждан», признавая всю нелепость и вред воины с Японией, они не осмеливаются настаивать на немедленном ее прекращении. После того как рабочие уже проливали свою кровь в борьбе с самодержавным правительством, земцы выступают с мирными требованиями, более похожими на верноподданнические ходатайства, чем на революционный протест.
Товарищи! Мы долго один боролись за политическое освобождение всего народа; одни протестовали против царских опричников, одни поднимали свой негодующий голос против самоуправства и насилий полицейских всех ведомств и жандармов в голубых мундирах. Теперь, когда мы расшатали царский трон, к нам понемногу присоединяются и другие общественные классы. Но их голоса робки, слабы и неуверенны. Они еще не идут, а бредут, каждую минуту спотыкаясь и отступая назад. Для того чтобы научить их смело смотреть в глаза врагу, чтобы убедить их в том, что у неприятеля не вымаливают уступок, а вырывают их, чтобы показать им, как ведут себя свободные граждане, а не подневольные рабы, мы будем неуклонно продолжать тактику открытого революционного протеста. Вся тяжесть борьбы с самодержавием, все труды и опасности отвоевання у него свободы народа лежат на наших плечах, и мы достойно выполним эту великую роль. Мы заставим самодержавное правительство услышать революционный голос русского организованного пролетариата прежде, чем до его ушей достигнут ходатайства земцев. Мы выйдем на улицу и открыто выскажем паши требования немедленного прекращения войны, немедленного созыва Учредительного Собрания на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права.
Все сознательные искренние друзья народа, все непримиримые враги самодержавия, все они присоединятся к нам, все найдут место в наших рядах.
Долой войну!
Долой самодержавие!
Да здравствует Учредительное Собрание на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права!
Петербургский Комитет Российской
Социал-Демократической Рабочей Партии.
Типография Петербургского
Комитета.
Печ., 2 стр., 28 X 9 см., библиотека ИМЭЛ,
листовка № 183.